Байка из 90-х №1. Стамбул

До Стамбула в 1993 году мы добирались так. Сначала берёшь билет на поезд Санкт-Петербург — Бухарест, но не до конечного пункта, а до украинских Черновцов. Перевозки в рамках бывшего Советского союза стоили копейки, а выезд за границу — намного дороже. В разы выгоднее коррумпировать проводника — мы с другом Володей давали по 5 долларов, чтобы закрыл глаза на то, что сошёл ты в Бухаресте, а не в Черновцах.

Поезд российский, поэтому румынской стороне нет дела, есть ли у тебя билет до столицы.

Надо сказать, что 5 долларов в начале 90-х это не нынешняя купюра с ликом Авраама Линкольна. Нищенские зарплаты в разрушенной экономике составляли несколько десятков долларов в месяц.

Пределом мечтаний было устроиться в международную компанию на 200 —300 долларов. Да, в уме люди оперировали американской валютой из-за гиперинфляции. 1992 год — 2509 процентов, то есть рост цен в 26 раз. 1993 год — 840 процентов, то есть рост цен в 9,4 раза.

Сейчас интернет и нейросети уверены, что поезд Санкт-Петербург — Бухарест в 90-х вообще не существовал. Мол, состав в Румынию ходил только из Москвы. Но мы-то помним, как садились в него на закрытом ныне Варшавском вокзале, в жару открывали пиво «Балтика» с небрежно приклеенной этикеткой, на которой тогда ещё красовался триколор.

Подписывайтесь на мой телеграм-канал Финсайд и потом не говорите, что вас не предупреждали: https://t.me/finside. Темы канала: экономика, инвестиции, финтех, банки. Автор: Олег Анисимов


Также читайте книгу о том, как я погорел на стартапе.

Всё было в новинку: и «Балтика», и флаг (после красного, с молотом и серпом), и попытки заработать на жизнь привозом шмоток из-за границы. В 19 лет и так открываешь много нового, а тут ещё вдобавок изменили страну и экономический строй.

Впрочем, СССР постоянно напоминает о себе. Страны уже полтора года как нет, Ленинград переименован в Санкт-Петербург, но загранпаспорт в мае 1993 года ещё выдают советского образца, с серпом и молотом.

Возможно, у меня получится целый сборник рассказов про 90-е. Ещё два текста готовы и выложены на бусти. Это рассказы про геев и про видеоигры. 

Подписывайтесь на мой телеграм-канал про экономику Финсайд. И читайте мою книгу про мой неудачный стартап.

При выезде из России таможенники шмонают купе. Они догадываются, что вы едете с коммерческой целью. Поэтому долго ищут валюту, чтобы поживиться. Вплоть до разбора пластиковой потолочной конструкции.

Да, в те самые «свободные девяностые» вывозить разрешалось 500 долларов, а на остальное нужна справка о покупке из банка. Так как мы брали доллары с рук, справок не было.

В одну из поездок я спрятал доллары в ступеньку лестницы, по которой забираются на верхнюю полку. Деревянная ступенька крепилась к металлическому каркасу с помощью двух винтов. Откручиваешь винты и перочинным ножиком выскабливаешь в дереве полость. В неё помещаешь плотно сложенные цилиндром стодолларовые купюры и прикручиваешь обратно в лестницу.

На станции Вадул-Сирет шла замена колёс. Железнодорожная колея в Европе на 8,5 сантиметров более узкая. Так решили во времена Николая I, когда строились первые железные дороги. Поэтому с постсоветской территории без смены колёс не проедешь.

Но от Вадул-Сирета до границы ещё 7 километров по Украине. Их поезд преодолевал по узкой дороге, а всё дело в историческом контексте: до 1940 года территория Северной Буковины, включая Вадул-Сирет, была частью Королевства Румыния. 28 июня 1940 года СССР аннексировал Северную Буковину, а ещё Бессарабию, после ультиматума, выдвинутого на основе пакта Молотова — Риббентропа. Так станция с румынским названием оказалась в Украинской ССР, а обиженная Румыния через год выступила союзником Германии. Менять станцию, где поезда переобувают, не стали.
До Бухареста в пустом поезде надо ехать через всю Румынию. По унылости пейзажи из окна вполне напоминали советские, недаром блок социалистический.

Николае Чаушеску вместе с женой Еленой расстреляли уже как 4 года, принялись строить капитализм, но на уличном антураже он пока не отразился. Да как тут отразишься, если в центре города стоят панельки, а по улицам ездят исключительно «дачии».

Dacia 1300. Эту копию Renault 12 румыны стали производить по лицензии французов в 1969 году. К 90-м машина морально устарела, выглядела хуже, чем даже советский «Москвич-412», но модель выпускалась до 2004 года — благо стоила дёшево.

Надо сказать, что румынский режим существенно отличался от советского. Только югославы и румыны в составе соцлагеря осудили ввод войск в Чехословакию в 1969 году. Польша, Венгрия и Болгария отправили солдат— в соответствии с принципом «социалистического интернационализма».

Мол, если коммунизму угрожают в одной стране, борцам за него следует помочь, чтобы зараза не перекинулась на других стремящихся. Предполагалось, что каждая компартия несёт ответственность не только перед собственным народом, но и перед всеми социалистическими странами. Точное определение придумали — соцлагерь.

Чаушеску усилил националистический элемент. В риторике упор делался на древнеримские и дакские корни румын, а не пролетарский интернационализм. В 80-х развился культ национальной истории и личности лидера. В СССР такого не было после смерти Сталина в 1953 году. Советских вождей славили, но методы управления плюс-минус стали коллективными, а Хрущёва, например, в 1964 году попросили на выход сами соратники.

В Румынии же культ Чаушеску достиг абсурда. Его называли «гением Карпат», пели дифирамбы, размещали портреты. Стихи, песни, школьные уроки посвящались его биографии.

Румыния раньше СССР столкнулась с кризисом. Из-за необходимости гасить долги в середине 1980-х страна испытала острый энергетический и продовольственный кризис.

Служба Секуритате в Румынии действовала намного жёстче, чем КГБ: массовая слежка, жестокие репрессии, подавление любой оппозиции. И действительно, политические репрессии КГБ 70-80-х кажутся теперь вполне милыми людьми и на фоне Сталина, и на фоне Чаушеску.

В СССР действовала цензура, но существовали и «окна», в которые пробивался свежий ветер. В Румынии же контроль был тотальный. Книги, фильмы, радио — всё под жесточайшей цензурой, с фокусом на восхваление режима. А в 1980-е страна и вовсе вернулась к сталинскому соцреализму.

Румынский режим был более изолированным, националистическим и персоналистским, чем советский. Он совмещал жёсткий авторитаризм с внешне демонстрируемой независимостью от Москвы.

Но в начале 90-х обе страны сели на экономическое дно. Соцлагерь на практике доказал, что подавление частной инициативы приводит только к одному — нищете.

Одно отличие бросилось в глаза. Пиратские аудиокассеты в вокзальных ларьках — качественнее, чем в России. Если у нас продавали совсем кустарные носители, то здесь кассеты снабжали цветными вкладышами «под оригинал» из настоящей типографии.

Как сейчас помню на полке альбомы «Conscience» от The Beloved и «Songs of Faith and Devotion» от Depeche Mode. Конечно, там был и альбом «Happy Nation» шведской группы Ace Of Base. Песни «All That She Wants» и «Happy Nation» звучали из каждого утюга, что в России, что в Румынии. Но мы ничего не купили — каждый доллар на счету.

Погуляв по Бухаресту, идём на автобус, на котором написано Murat Ltd. Билет стоит 10 долларов. Идёт это чудо, в котором ночью можно сдохнуть от холода, через всю Болгарию часов двенадцать. Турецкую визу заранее получать не надо. На границе платишь 10 долларов и тебе в паспорт приклеивают оранжевую марку со словами «Bir aylik turist vizesi. Calisma hakki vermez» («Одномесячная туристическая виза. Не предоставляет права на работу»).

Утром мы в Стамбуле. Ровно один день для закупок.
Турция выглядит более развитой и зажиточной страной, чем Россия и Румыния. На улицах — элементы капитализма: светящиеся вывески, реклама, аппетитный стритфуд. Развита лёгкая промышленность: не такая дешёвая, как в Китае, но намного лучше по качеству.

Судить о развитии страны можно по сети макдональдсов. На всю Россию летом 1993 года — один знаменитый ресторан на Пушкинской. До открытия второй точки на углу Тверской и Газетного прошло три с половиной года. В Петербурге же первый McDonalds откроется только в сентябре 1996 года. В Турции же в 93-м макдональдс — привычная история. Как и симпатичный стритфуд, представленный в основном донерами.

Это в 21 веке россияне станут самыми частыми гостями Турции, а пока, судя по флагам, уважение оказывают гражданам Болгарии, Австрии, Швеции, Германии, Италии, Японии и Саудовской Аравии.

Более яркая картинка — следствие работы капитализма. Турция никогда не была социалистической страной, но её капитализму не хватало свободы. В 70-х страна жила за счёт внутреннего производства, защищённого от конкуренции.

В 1980-м правительство Сулеймана Демиреля объявило нэп, то есть заложило фундамент для перехода к неолиберальной экономике.

Курс лиры стал плавающим. Отменили контроль над ценами. Повысили процентные ставки. Снизили госрасходы. Стимулировали иностранные инвестиции. Создали экспортные поощрения (налоговые льготы, субсидии). Взяли курс на сокращение роли государства в экономике, то есть усиление частного сектора. Акцент сделали на развитие экспорта, особенно лёгкой и пищевой промышленности.

Это привело к стабилизации инфляции в середине 80-х и росту ВВП во второй половине десятилетия. Структурная модернизация экономики.
Но любой нэп имеет и отрицательные последствия. Увеличилось социальное неравенство. Экономика стала более уязвима перед глобальными колебаниями (инфляция, валютные кризисы).

В начале 90-х начался экономический кризис. К 1993 году экономика Турции находилась в переходном и довольно нестабильном состоянии, характеризующемся макроэкономическими дисбалансами, высокой инфляцией и политической неопределённостью.

Инфляция превышала 60% по официальным данным, но в реальности могла быть выше. Лира обесценивалась похожими темпами. Если среднегодовой курс в 1990 году составлял 2631 лиры за доллар, то в 1993-м — 10984.

Государственные расходы существенно превышали доходы. Соответственно, долг продолжал расти.

В апреле 1993 года скончался президент Тургут Озал, что вызвало политическую нестабильность. В итоге стал Сулейман Демирель стал президентом , а Тансу Чиллер — первой женщиной-премьер-министром в истории Турции.

Зарождалась звезда Реджепа Тайипа Эрдогана. В 1993 году он работал главой стамбульского отделения Партии благоденствия (Refah Partisi) — исламской консервативной партии под руководством Некметтина Эрбакана. Через год он станет мэром Стамбула.

Кризис кризису рознь. В Турции он не такой тотальный, как при крахе СССР, когда на полках нет товаров, у людей нет работы, а от рублей все стараются немедленно избавиться, купив любые товары или валюту.

Людям сложно, надо выживать, но по крайней мере, экономика способна производить и торговать.

На улицах изобилие овощей и фруктов. Не стал бы с фотографироваться на их фоне, если б в те времена у нас было аналогично:

А в чём же бизнес? Зачем трое суток добираться до берегов Босфора? У нас есть ровно один день, чтобы сделать закупки. Мы ходим по мелкооптовым лавкам и договариваемся о ценах с милыми бизнесменами наподобие этого.

Ходовой товар — кожаные куртки, ультрамодные в то время. Семья будет жить впроголодь, но на куртку супруге скопит. Чтоб всё, как у людей. Покупали куртки по 70-80 долларов, продавали — по 150-200, Вот и весь бизнес. Также брали кожаные ботинки, текстиль, ремни с золотыми пряжками — эпоха группы «Комбинация» требовала эстетических жертв.

Вот я с этими ремнями сижу в своей комнате на Будапештской улице.

В поездки меня позвал Володя, уже имевший опыт челночества. В какой-то момент в России некоторые товары стали стоить в разы дешевле, чем в Польше. Особенно спирт был выгоден.

И вот Володя сначала всего понемногу возил и продавал на рынке, а потом стал затариваться спиртом по полной и шёл тараном на польскую таможню. Не прокатило, его стали ссаживать с поезда на границе. Тема закрылась.

А как он узнал про Стамбул? В медицинском училище с ним учился азербайджанец Нурик, который подрабатывал таксистом. И вот он однажды Нурик вёз с Варшавского вокзала двух тёток с баулами. А те слово за слово и рассказали о своей тропе.

Перед отправкой назад мы ночевали в самом дешёвом отеле района Фатих под названием Visa на улице Решитпаша рядом с университетом. Номер стоил 6 долларов. Отель запомнился огромным припаркованным пятисотым мерседесом синего цвета. 140-й кузов. На нём приезжал пожилой хозяин заведения и весь день пил чай в лобби отеля. Жизнь удалась — этим фактом турецкоподданный делился с миром.

***

После отеля — трое суток обратной дороги с массой границ: турецко-болгарская, болгарско-румынская, румынско-украинская, украинско-российская.

Зачем столько мучений, если летали самолёты? Билет стоил не дёшево, и стояли ограничения по весу. А у нас вся дорога туда и обратно вместе с гостиницей обходилась в 80-90 долларов.

На румынской границе вспоминаешь финал «Золотого телёнка», где Остапа Бендера ограбили пограничники и отправили обратно в СССР.

Ещё немного фотографий Турции из 1993 года. 

Главная магистраль Ordu Caddesi в квартале Laleli. Крупное жёлтое здание с красными кровлями – исторические апартаменты Harikzedegân (Tayyare) Apartmanları 1922 года. Сейчас это пятизвёздочный отель Crowne Plaza Istanbul Old City). По центру идёт линия трамвая Т1. Скоростной трамвай выглядел ультрасовременно по сравнению с советскими.

На заднем плане фото ниже видна мечеть Шехзаде (Şehzade Camii). Её легко узнать по массивному центральному куполу и минаретам с характерными деталями.

Ниже на фото улица Туранлы (Turanlı Sokak, квартал Beyazıt  /  Mimar Kemalettin, Фатих). Улица соединяет площадь Беязыт с Орду‑джаддеси и Кумкапы. На левой стороне висит вывеска магазина «Olimpiyat Kozmetik» – эта сеть и сегодня зарегистрирована по адресу Turanlı Sok. 1/B, Beyazıt.

Çarşı Caddesi (Long Market Street или Uzunçarşı Caddesi) — длинная торговая улица, идущая вдоль внешнего фасада Гранд-Базара (Kapalıçarşı):

Неопознанные улицы Стамбула в 1993 году:

Gesam Duty Free Shop на границе Болгарии и Турции:

Возможно, у меня получится целый сборник рассказов про 90-е. Ещё два текста готовы и выложены на бусти. Это рассказы про геев и про видеоигры. 

Подписывайтесь на мой телеграм-канал про экономику Финсайд. И читайте мою книгу про мой неудачный стартап.

⚡ Моя новая книга. «ФИАСКО. Как я вложил в стартап миллионы и потерял их»