Подписывайтесь на мой телеграм-канал Финсайд и потом не говорите, что вас не предупреждали: https://t.me/finside. Темы канала: экономика, инвестиции, финтех, банки. Автор: Олег Анисимов
Константин Бритарев, поработав в Cadbury и Qiwi, принял решение делать собственный бизнес. Начав с поставок какао-бобов под брендом Bob Cacao, он пришёл к собственной марке ремесленного шоколада «Бритарев».
Константин Бритарев (шоколад «Бритарев»). Шоколад по технологиям 19 века
Аудиоверсия — на iTunes и Подстере и видеоверсией интервью на Youtube. Программа выходит на телеканале PRO Бизнес. Предыдущие интервью нашего цикла здесь.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Здравствуйте! Сегодня в гостях у интернет-бухгалтерии «Моё дело» Константин Бритарев, который основал марку ремесленного шоколада под своей фамилией. Всегда очень приятно, когда человек называет своим именем бренд, значит, он за него отвечает, в том числе за качество.
Константин, спасибо, что ты пришёл, и спасибо, что ты принёс свои замечательные шоколадки с прекрасным дизайном. Давай с самого начала, как ты решил основать свой бизнес, как начал производить шоколад? Расскажи, пожалуйста.
КОНСТАНТИН БРИТАРЕВ: Расскажу, но я думаю, что для тебя будет даже удивительно, потому что всё начиналось, наверное, году в 2010-2011, когда я смотрел видео с тобой и Олегом Тиньковым, как ты интервьюировал разных предпринимателей.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Из шоколадных мы интервьюировали Андрея Коркунова.
КОНСТАНТИН БРИТАРЕВ: Коркунова тогда, по-моему, не смотрел. Я сначала смотрел ребят поменьше размахом. На тот момент очень хотелось начать своё дело, а как и что, было непонятно. Поэтому, смотрел твои интервью.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Мне приятно, если это какое-то влияние оказало.
КОНСТАНТИН БРИТАРЕВ: Безусловно, оказало. Как видишь, я в этой студии. Прошло четыре-пять лет. Всё начиналось с того, что я строил корпоративную карьеру. Закончил высшую школу экономики, стал работать в маркетинге. Работал в английской шоколадной компании Cadbury. То есть какой-то бэкграунд шоколадный у меня в любом случае был.
После Cadbury я работал начальником отдела маркетинга в Qiwi. Это Qiwi-терминалы и Qiwi-кошелёк. И, собственно, работая в Qiwi, я понял, что хочу своё дело. Как, что — непонятно было, но, как водится, зачастую всё бывает очень спонтанно.
Мне друг говорит: есть такие какао-бобы, их покупают и продают. В нише здорового питания не хватало зарубежных, экзотических продуктов: какао-бобы, ягоды Годжи, семена чиа — что сейчас продаются практически во всех интернет-магазинах, занимающихся здоровым питанием. Да и не только в интернете. Сейчас если пойти в любой супермаркет, ягоды Годжи будут лежать. Это такие продукты, которые называются суперфуды — термин не научный, но в английской википедии он есть.
Суперфуды — это продукты с максимальным содержанием полезных веществ на единицу продукции. И друг говорит: вот есть такой суперфуд как какао-бобы, они нужны на рынке. Купили мешок, купили второй, третий — дело пошло. Через некоторое время я решил уйти из Qiwi и посвятить этому своё время полностью. Вначале была компания Bob Cacao, мы продавали, по сути, суперфуды.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: И кто эти бобы покупает?
КОНСТАНТИН БРИТАРЕВ: Обычные люди, которые употребляют их в пищу. Либо их так едят, либо обжаривают, либо их можно измельчить в кофемолке, с какао-маслом сделать так называемый домашний шоколад. Он будет грубый, конечно, не такой помол, как в шоколаде, который мы привыкли видеть на полках, но тем не менее. По сути, это шоколадные орешки. На самом деле, это не орешки, это семена плода. Есть такой какао-плод, достаточно большой, как небольшая дыня по размеру.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: В России на это появился спрос, люди вычитали, что это полезно…
КОНСТАНТИН БРИТАРЕВ: Да, это чемпион по содержанию антиоксидантов. Антиоксиданты — это то, что замедляет внутри нас процессы старения, процессы окисления.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Эти антиоксиданты остаются в шоколаде, когда его производят?
КОНСТАНТИН БРИТАРЕВ: После технических и механических обработок их количество, конечно, уменьшается. В сырых какао-бобах — максимальное количество. Но надо понимать, что, как любой сырой продукт, он необработанный. По-хорошему, по правильному нужно его обжарить. Естественно, его можно есть и так.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Но он не сладкий?
КОНСТАНТИН БРИТАРЕВ: Он не сладкий, он как горький шоколад. Вот если его обжарить, он будет очень напоминать 100-процентный горький шоколад. А пока не обжаренный, он немножко с кислинкой, горчинкой.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Но вкусный?
КОНСТАНТИН БРИТАРЕВ: Да.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Интересно.
КОНСТАНТИН БРИТАРЕВ: Вот, собственно, сырьё для нашего шоколада.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Значит, ты начал торговать какао-бобами?
КОНСТАНТИН БРИТАРЕВ: Да.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Сколько времени ты торговал ими? Через интернет-магазин?
КОНСТАНТИН БРИТАРЕВ: Не только. На самом деле, даже не так, в первую очередь мы продавали магазинчикам, интернет-магазинам — то есть B2B. Мелкий опт. Наш канал продаж — конечно, сайт, группа «Вконтакте», Инстаграм, но в основном это были B2B-продажи. Потом к бобам мы стали присоединять другие суперфуды —ягоды Годжи, семена чиа, экзотические масла.
Всё шло достаточно хорошо, но возникла такая интересная вещь: когда делаешь свой бизнес, какие-то вещи познаёшь. Одно дело — написано в учебнике, другое дело — реальность. Так вот, познали мы, что такое конкурентная борьба. Порог входа в нишу суперфудов был очень низкий: любой человек может пойти, купить оптом, перепродавать мелким оптом. Входной билет измеряется сотнями тысяч рублей, 100-200-300 тысяч. В эту нишу пришли игроки больше нас, и наша доля рынка со 100 процентов начала схлопываться. Но нет худа без добра.
На этом рынке нет входного барьера…
ОЛЕГ АНИСИМОВ: И добавленной стоимости…
КОНСТАНТИН БРИТАРЕВ: И добавленной стоимости, да. Пришли другие люди, поставили цену на 20 рублей ниже, и все перешли к ним. Какая разница, продал бобы я, или кто-то другой. И я понял, что нужно идти в свой продукт, где будет глубокая переработка, интересный маркетинг, больше не только функционала, но эмоций. Конкурировать по цене — это одно дело, а другое дело — конкурировать подходами, добавленной ценой, эмоциями. Здесь можно отстроиться, занять какую-то нишу.
И дальше, соответственно, был поиск, выбор ниши. Понятно, что у меня есть бэкграунд в шоколаде, и вообще я шоколад люблю с детства, это мой любимый продукт. Второе: у меня есть на руках какао-бобы. Дальше надо понять, как делать шоколад. Если промышленным способом — то огромные инвестиции, низкая себестоимость на полке.
Огромные инвестиции в производство, огромные инвестиции в продвижение, в маркетинг, в коммерцию, вставать в сети — все дела. Это многомилионно-долларовый бизнес. На тот момент не было таких возможностей, да и сейчас нет, поэтому нужно было найти такую нишу, которой ещё не было. Я искал и нашёл нишу ремесленного шоколада. По-английски — Craft Chocolate, Artisan Chocolate.
В США, в Европе, во многих странах, даже на Мадагаскаре и во Вьетнаме (в странах, где растут какао-бобы), такие бизнесы существуют.
Чем отличается ремесленный шоколад от промышленного? Это, по сути, возврат к истокам. Лет 5-7 назад ребята в США, в Европе раскопали историю и сказали: а давайте будем делать шоколад так, как он делался в конце 19 века. Возьмём каменные меланжеры (мельницы, на которых перетираются какао-бобы), будем делать всё аккуратно, медленно, вручную, небольшими партиями, с контролем качества.
Это будет достаточно дорого, потому что изначально шоколад был дорогим. И собственно, начали это делать. В Россию это пришло позже, в том числе, и с моими усилиями.
Идея состоит в том, что мы берём технологию конца 19 века. На самом деле плиточный шоколад, каким мы его знаем — достаточно молодой продукт, ему не больше 150 лет. До этого шоколад существовал, но в виде напитка. А ещё раньше шоколад — тот самый напиток чоколатль индейцев майя, ацтеков, к которым пришли конкистадоры и взяли это.
То есть история какао-бобов, чоколатля идёт издревле. Может, ей даже много тысяч лет. Но потом сакральное значение этого напитка в Европе утратилось, он остался дорогим люксовым продуктом. И плавно люди дошли до того, что шоколад может быть не только напитком, но и в форме плитки, в форме твёрдого продукта.
Технология, которая лежит в основе — это перетирание какао-бобов вместе с тростниковым сахаром, каменными жерновами, которые очень плавно трут. Вкратце расскажу технологию, потому что она сама по себе очень интересная.
Сначала какао-боб обжариваем, а потом дробим, ломаем, грубо говоря. После этого нам нужно отделить шелуху (так называемая какао-велла) от того, что находится в середине, непосредственно продукта. Так вот, этот продукт называется какао-крупка. Нам нужно отделить какао-веллу от какао-крупки, и вот эту какао-крупку мы будем перетирать.
Перетираем достаточно долго, как я сказал, на каменных жерновах — меланжерах. Перетирать нужно примерно 48 часов, можете себе представить? Нам нужно добиться, чтобы мельчайшая частица стала примерно 30 микрон. Именно такую частицу язык перестаёт чувствовать, как отдельную. Кажется, что это — однородное целое.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: А почему 48 часов?
КОНСТАНТИН БРИТАРЕВ: Потому, что нам нужно добиться такой маленькой частицы. Первые несколько часов измельчаются достаточно быстро, а дальше…
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Это с помощью вот этого прибора 19 века, да?
КОНСТАНТИН БРИТАРЕВ: Да. Он, естественно, современный, делают его в современных условиях, это не приборы конца 19 века нам достались. Но суть прибора та же самая: мы перетираем на граните 48 часов.
В современных условиях, естественно, нет времени ждать 48 часов, поэтому всё перетирается на металле. Самый часто используемый аппарат для перетирания — это шариковая мельница, там дешёвый шоколад перетирается не на каменной, а на шариковой мельнице. Это много-много металлических шаров, площадь соприкосновения их гораздо больше, и они просто ломают эти бобы, перетирают намного быстрей.
Проблема в том, что металл отдаёт частицы в шоколад. И я, когда работал в Cadbury, видел следующее. Идёт линия шоколада, выходит, условно, из темперирующей машины; из холодильника шоколадные изделия выходят уже остывшие, очень быстро идут. Стоит металлодетектор и за ним — воздушная пушка. Если количество металла превышает норму, воздушная пушка сдувает. Я своими глазами видел, есть реальная проблема попадания металла в шоколад в промышленном производстве. Мы этого избегаем, потому что гранит намного твёрже металла.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Подожди, ты хочешь сказать, что у тебя сейчас 48 часов процесс идёт?
КОНСТАНТИН БРИТАРЕВ: Да, да. Это очень медленно, но даёт то самое качество, которое у нас есть.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Это автоматически происходит?
КОНСТАНТИН БРИТАРЕВ: Конечно.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Это не надо крутить?
КОНСТАНТИН БРИТАРЕВ: Нет, не надо запрягать осла, чтобы он шёл по кругу — как раньше на Кавказе делали урбеч. Конечно, всё автоматизировано. Прибор включается в розетку, крутится. Очень красиво происходит превращение твёрдого продукта, какао-бобов, в жидкое состояние. А почему? В какао-бобах содержится какао-масло, его там достаточно много, 55%, и вот это какао-масло начинает потихонечку, от силы трения, силы давления, выходить.
Сначала мы видим измельчившиеся какао-бобы, такие кусочки, которые начинают чуть блестеть. Потом они начинают плавно переходит в очень густую жидкость — наверное, все видели расплавленную плитку шоколада, густоты мёда примерно. Превращение из маленьких крупинок бобов до жидкого состояния происходит 48 часов. Если это снять на видео, поставить на быструю перемотку, получится очень вдохновляюще.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Я тоже был очень удивлён, когда узнал, что нефть, оказывается, существует в твёрдом состоянии в земле, потому что там очень высокое давление. А когда скважина бурится, давление исчезает, и поэтому нефть, существующая в твёрдом состоянии, начинает изливаться в виде жидкости. Есть какие-то аналогии.
КОНСТАНТИН БРИТАРЕВ: Про нефть не знаю. Я просто дорасскажу. Какао-масло, которое содержится в какао-бобе, и есть тот самый волшебный ингредиент, который придаёт шоколаду его свойства. Мы знаем, что шоколад — в виде твёрдой плитки, но, когда мы кладём его в рот — он начинает таять. Почему это происходит? На самом деле, очень простое объяснение: потому что температура плавления шоколада, или, конкретно какао-масла, 36 градусов, то есть, температуры тела. Температура тела человека и температура плавления масла совпадают. Поэтому шоколад в руках ещё не тает, а во рту уже тает. Ну, или наоборот, если долго держать, то он начнёт таять. И вот эта пограничная температура и делает волшебные свойства. Мы видим плитку, начинаем есть, и она тает.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Интересно. Прибор, который размалывает какао-бобы, сколько может размолоть за двое суток?
КОНСТАНТИН БРИТАРЕВ: Самый большой меланжер, который сейчас есть, где-то килограмм на 75-80. То есть, 75 килограмм, 100-граммовые плитки — за 48 часов получим 750 шоколадных плиток. Это, конечно, очень мало. В промышленности, например, тонна в час, то есть, 10 тысяч плиток за час. А здесь 750 за 48 часов. Конечно, производительность намного ниже, но вместе с тем мы получаем то самое качество. Когда человек ест ремесленный шоколад, он говорит: «О-о-о, ничего себе!». Потому что в меланжере происходят очень специфические вещи. Во-первых, там не сильный, а небольшой нагрев, максимум 70-80 градусов, а по сути 50-60 градусов в меланжере. Плюс такое долгое методичное перетирание. Плюс мы используем редкие какао-бобы, но это уже отдельная история.
Мы используем в одном шоколаде какао-бобы из Эквадора, редкого сорта Тринитарио. И вообще, на самом деле, существует три сорта какао-бобов: Форастеро, Тринитарио, Криолло.
Форастеро занимает 95 процентов. Любой шоколад, который мы когда-либо пробовали, промышленный, делается из сорта Форастеро. И мы даже не знаем, что есть ещё другие два сорта, которые называются ароматические. Они вкусные, классные и интересные.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: А сорт шоколада где у тебя указан? Сорт бобов?
КОНСТАНТИН БРИТАРЕВ: Сорт бобов написан вот здесь, это шоколад на меду, я про него сейчас расскажу отдельно.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Так, зёрна горчицы здесь у тебя добавлены.
КОНСТАНТИН БРИТАРЕВ: Смотри, здесь вот написано.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Можно сейчас немножко отвлеку. Я могу сказать сразу, что очень приятный дизайн. Объясни, как ты пришёл к нему? Почему именно такой дизайн?
КОНСТАНТИН БРИТАРЕВ: Соответственно, ставил задачу. Вот, есть дорогой шоколад, дорогой в смысле приготовления, это медленное производство, он по вкусу классный. И его нужно было спозиционировать соответствующим образом, то есть, подчеркнуть его уникальные вкусовые характеристики. Подчеркнуть в дизайне уникальной рукотворностью. Мысль была не просто нарисовать какой-то дизайн, а взять работу художника. Мы здесь используем работы художника, это русский авангардист Владимир Трямкин, он наш современник. По сути, я его знал до этого, мы с ним какое-то время назад были знакомы.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: А сколько ему лет и где он живёт?
КОНСТАНТИН БРИТАРЕВ: Живёт он в Подмосковье, у себя на даче, ему 63 года сейчас.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Очень красивые у него геометрические орнаменты.
КОНСТАНТИН БРИТАРЕВ: У него картины разные, конкретно то, что мы видим — геометрические повторения. Общее слово у него для этих штук — «Упаковка». И самое интересное, он так называл работы ещё в 70-е годы, в 80-е годы. И тут прихожу я и говорю: Владимир, мне как раз нужны вот эти ваши работы для упаковки. А он так и называл их.
На самом деле, если уж в жанры влезать, это скорее минимализм, а не авангардизм. Мы взяли работу художника, чтобы показать, что это элитный шоколад, что он рукотворный, уникальный. Мы этот шоколад понесли в сети, и одними из первых были разные винотеки. Подумали, что дорогой шоколад хорошо сочетается по вкусу с дорогим алкоголем.
Мне сказали: «Константин, а вы знаете, что на самом деле использовать работы художников в продуктах питания — известный ход? Так делают и с дорогим вином». Я говорю: ничего себе, я даже не знал. И мне показали вино, по-моему, от Ротшильдов. Каждый год им какой-то художник рисует картины, которые используют в оформлении. Я не знал эту историю, то есть, я стал делать подобное для шоколада, и, по сути, так делают с дорогим вином.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: А художник на каких условиях разрешил?
КОНСТАНТИН БРИТАРЕВ: Грубо говоря, он получает некий роялти с каждой проданной шоколадки.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Константин, если бы у тебя не было опыта в Cadbury и Qiwi, таких двух крупных брендах, ты смог бы свой бренд поставить? Сделать его таким привлекательным?
КОНСТАНТИН БРИТАРЕВ: История не знает сослагательных наклонений. Думаю, в моём случае нет, не смог бы. В моём случае путь к предпринимательству, своему бренду лежал через карьеру. Попробовать делать какие-то новые продукты внутри уже существующего бизнеса, продвигать их. Мне это было очень нужно и полезно. Пожалуй, с нуля, выйдя из стен института, взять и сделать свой бизнес, и конкретно этот бизнес, я бы не мог, это правда.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: А сколько сейчас продаётся шоколадок?
КОНСТАНТИН БРИТАРЕВ: Коммерческая тайна, всё больше и больше.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Ну, примерно.
КОНСТАНТИН БРИТАРЕВ: Ну, счёт идёт, естественно, на тысячи. Пока сейчас большую часть денег компании приносит Bob Cacao. Но для меня будет показателем успеха, когда шоколад «Бритарев» станет основой бизнеса. Сейчас к этому всё идёт. Мы каждый месяц продаём всё больше и больше, входим в большее число торговых точек именно с шоколадом. Бизнес шоколада «Бритарев» обгонит бизнес Bob Cacao, если всё будет хорошо, уже в этом году. Счёт пойдёт на десятки тысяч шоколадок.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Самая основная проблема — войти в магазины, сети, и пока шоколад представлен фрагментарно. Потому что я его видел один раз, честно говоря, в магазине «Точка».
КОНСТАНТИН БРИТАРЕВ: Да, магазин «Точка», в Калашном переулке в Москве.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: И я сразу купил, потому что понял, что человек своим именем назвал шоколад. Для меня всегда приятно, когда человек своё имя пишет.
КОНСТАНТИН БРИТАРЕВ: В этом был свой умысел, потому что тогда был бренд Bob Cacao. Конечно, когда я стал делать шоколад, самое первое, что пришло в голову, естественно, назвать его Bob Cacao. Понятно, что про шоколад, и уже существующий бренд.
Такая мысль была первая, но потом возобладала другая. Когда ты что-то называешь своим именем, делаешь две вещи. Первое —подчёркиваешь, что отвечаешь за качество. Второе — очень сильно от конкурентов из окружения выбиваешься.
Как это было в дореволюционной России: человек делает что-то и называет своим именем: «Иванов и сыновья», «Анисимов и сыновья»…
А сейчас наоборот, идёт увлечение западными названиями: «Сметана инкорпорейтед», совмещение каких-то абстрактных вещей, абстрактные имена непонятные. Мне кажется, будущее за названием вещей своими именами. И я решил: почему бы не сделать? Не ждать, когда тренд возникнет.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Оборудование для упаковки у тебя какое-то специальное стоит? Всё очень аккуратно сделано.
КОНСТАНТИН БРИТАРЕВ: Дело в том, что это не оборудование, а человек. Сейчас заворачиваем вручную, делает это специально обученная девушка, к ней приходят шоколадки в формочке. Она вытаскивает из формы, заворачивает аккуратно в фольгу, затем складывает в бумажку и наклеивает сзади и спереди наклейку.
Считал финансовый проект машинки заворачивающей. Пока это не выгодно, нужно производить десятки тысяч шоколадок, чтобы это было экономически оправдано. Упаковочная машинка стоит реально больших денег, и она очень производительная. Нет смысла её покупать и делать ограниченную партию. Её надо покупать, когда у тебя большой поток. Тогда на единицу это будет дешевле. Сейчас пока всё делается вручную.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Компания «Ростагроэкспорт», производитель творожных сырков, сначала тоже делала их вручную — до момента, как вышли на 60 тысяч штук в день. Только потом купили линию.
КОНСТАНТИН БРИТАРЕВ: Примерно то же самое у нас. Любая история предпринимательства начинается из дома — у кого-то в гараже, а у меня начиналось на кухне. Я западный опыт смотрел, узнавал, спрашивал коллег, учился на курсах шоколатье. Примерно понял, как делается. Свой первый индусский меланжер купил маленький, всего 3 килограмма помола. Поставил его на кухню, обжарил бобы просто в духовке, очищал их сначала вручную. Жутко неудобно вручную, для этого нужна специальная машина, которую потом я купил.
Потом бобы засовывал в меланжер. Первая плитка шоколада, которую я сделал дома, была ужасная на вкус, просто отвратительная! Я ещё думал, как так можно, как же люди делают и говорят, что вкусный шоколад, если такая гадость получается. Потом понял, как делать. Обжаривать нужно дольше, чтобы ушли кислоты. На меланжере молоть надо дольше, чтобы эфиры испарялись, кислоты, чтобы вкус приобрёлся благородный. Методом проб и ошибок.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Почему у нас не развилась история, как в европейских столицах, где ты идёшь по улице, и чувствуешь запах только что изготовленного шоколада. Почему этого у нас нет на улицах?
КОНСТАНТИН БРИТАРЕВ: Мне кажется, будет. Предвестники уже есть. Во-первых, не секрет, что есть уже бутики шоколадные. Появляются и в больших торговых центрах, и кое-где на улицах. Бум с кофейнями тоже некий предвестник того, что эта история придёт и в шоколад. Совершенно точно. По крайней мере, мне очевидно, как человеку, работающему в этом. Я вижу к этому предпосылки. Я вижу людей, которые начинают заниматься шоколадом, их становится всё больше и больше.
По потреблению шоколада мы в России стоим сейчас на втором месте после США. Рынок США — это 10 миллиардов долларов, рынок России примерно в 2 раза меньше, 5 миллиардов долларов. Но на душу населения, конечно, Западная Европа всех обгоняет. В Швейцарии, например, на душу населения приходится 12 килограмм шоколада, представь себе. А у нас, например, 4,5 килограмма, практически в 3 раза меньше. Есть куда увеличивать этот показатель, хотя мы уже рынок №2 в мире по шоколаду. Огромный рынок, на самом деле, гигантский, по большому счёту. Нет культуры потребления шоколада, но её, по большому счёту, ни в чём нет, мы идём из нашего советского прошлого, постепенно обрастая чем-то.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: А твоё оборудование где стоит?
КОНСТАНТИН БРИТАРЕВ: Снято помещение, которое разделено на две части: одна часть — офисная, вторая — производственная. Всё помещается на 60 квадратных метрах.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Я думал, может оно ещё дома стоит у тебя.
КОНСТАНТИН БРИТАРЕВ: Нет, нет, оно уже не стоит дома, мы уже давно переросли дом. У нас продукт сертифицированный, написано, где мы, что мы продаём. Мы уже давно вышли из домашнего этапа.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Понятно. Константин, последний вопрос, Россия насколько, на твой взгляд, пригодна для бизнеса?
КОНСТАНТИН БРИТАРЕВ: Я считаю, что она отлично пригодна для бизнеса. Читал недавно исследование о том, что уровень доходов населения и предпринимательство коррелируют. Там обратная корреляция: чем беднее люди живут, тем больше предпринимательства. И в статье приводился пример африканских стран. Там, например, в какой-нибудь Уганде, Зимбабве, количество предпринимателей на душу населения 40%.
Чем страна богаче, тем больше наёмных сотрудников и меньше предпринимателей. А мы стоим как бы особняком: у нас и доходы населения маленькие, и уровень предпринимательства очень-очень маленький.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Ну, маленький по сравнению с кем?
КОНСТАНТИН БРИТАРЕВ: По сравнению с Западной Европой хотя бы.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Западной Европой. Но мы входим в тот же самый золотой миллиард, так называемый.
КОНСТАНТИН БРИТАРЕВ: Я не думаю, что мы входим в золотой миллиард. Так скажем, мы к нему ближе, чем африканские страны. Но вот глобально мы в него не входим.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Ну, пока курс доллара не упал, у нас была средняя зарплата тысяча долларов. 30 тысяч рублей.
КОНСТАНТИН БРИТАРЕВ: Да, это правда.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Тысяча долларов, в общем-то, по мировым меркам, гораздо выше среднего, потому что есть Индия, есть Китай, есть Африка, есть куча бедных стран.
КОНСТАНТИН БРИТАРЕВ: Ну да, Латинская Америка и всё прочее.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Есть Украина, где средняя зарплата в 3 раза ниже.
КОНСТАНТИН БРИТАРЕВ: Ну да.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: И есть все страны СНГ, кроме Прибалтики, где тоже средняя зарплата в разы ниже, чем в России. Поэтому я бы сказал, что у нас достаточно высокий уровень средней зарплаты, по мировым меркам. Ну, это в рамках уже другой дискуссии.
КОНСТАНТИН БРИТАРЕВ: Если ответить на прямой вопрос: пригодна ли Россия для предпринимательства, я считаю, что да, очень пригодна. Во-первых, у нас прямо целые ниши пустуют. Есть марки «Милка», «Алёнка», и всё прочее, а дорогого шоколада нет. А почему нет? Надо делать. Или кофе, всё что угодно. Про продукты питания мне легче говорить, я в них вращаюсь. Целых пластов нет.
Я уже не говорю, что у нас нет больших инфраструктурных вещей, но это, конечно, частный капитал с государственным должен вместе делать.
Поэтому я считаю, что на предпринимательство в нашей стране нужно вводить моду, как есть сейчас мода на спорт. Это такой же спорт, здесь тоже свои успехи. Более того, предпринимательство — источник доходов для государства. По сути, предпринимательство создаёт новые ниши, новые бизнесы, которые потом платят налоги.
Я считаю, нужно прямо делать свою Олимпиаду вокруг этого, поднимать, потому что здесь поле непаханое.
У нас делать достаточно легко. Во-первых, ниши пустуют; во-вторых, государственных препонов практически нет. Сейчас после кризиса помещения стоят дёшево — пошёл, снял, купил оборудование. На самом деле, многие ниши поднимаются достаточно небольшими деньгами, и налоги, как мы знаем, у нас не самые большие, если сравнивать с западными странами. Маленькие налоги.
Поэтому я считаю, что предпринимательство здесь просто обязано расцветать. И то, что мы говорим сейчас с вами — хороший сигнал, это нужно популяризировать.
Промо 1. Как возникает шоколад
11:18-12:30 + 14:51-15:41 + 16:16-17:07
Промо 2. Почему я назвал шоколад своим именем
26:27-27:43
Титр:
Константин Бритарев, основатель шоколадного производства «Бритарев»
