Подписывайтесь на мой телеграм-канал Финсайд и потом не говорите, что вас не предупреждали: https://t.me/finside. Темы канала: экономика, инвестиции, финтех, банки. Автор: Олег Анисимов
Мои колонки «Частная дума» в журнале «Финанс.» за 2010 год
Журнал «Финанс.» № 1 (332) 18.01-24.01.2010
Считающим доллар истинной ценностью: одна и та же корзина товаров и услуг в России семь лет назад стоила $5000, а теперь $11370
Олег Анисимов
Каждый год я делаю колонку, иллюстрирующую, насколько падает покупательная способность рубля и доллара в России, если учитывать и инфляцию, и курсовые изменения.
Метода всегда одна и та же. Я смотрю, что можно купить в России сейчас на $5000 по сравнению с началом 2003 года, когда американский доллар стоил 31,78 руб., если считать по курсу Центрального банка. Рублевый эквивалент этой суммы составлял 158,9 тыс. руб. 15 января 2010 года доллар стоил 29,43 руб., то есть на 7,4% меньше. $5000 превратились 147,15 тыс. руб. Если б цены в России были стабильными, на американскую валюту можно было бы купить именно на 7,4% меньше. Но цены ведь довольно быстро росли все эти годы. 12% в 2003-м. 11,7% в 2004-м. 10,9% в 2005-м. 9% в 2006-м. 11,9% в 2007-м. 13,3% в 2008-м. 8,8% в 2009-м. Ну, и примерно на 1% за первые 15 дней, Нового 2010 года. Цифры привожу исходя из потребительской корзины Росстата.
Теперь с использованием сложных процентов подсчитаю общий рост цен за семилетний, с небольшим хвостиком период. Корзина подорожала на 110,6%. Теперь — для облегчения восприятия — веду понятие «средний условный товар» (он полностью соответствует корзине Росстата). В январе 2003 года он стоил, допустим, 100 руб. Следовательно, в середине января 2010 года — 210,6 рублей. На свои $5000 семь лет назад вы могли купить 1589 единиц этого условного товара, а теперь — 698,7 единиц (147,15 тыс. / 210,6). На 56% меньше товаров и услуг.
Для потребления на уровне 1589 единиц требуется теперь 334,64 тыс. руб. или $11370. Другими словами, только для сохранения status quo надо тратить в 2,27 раза больше долларов. Если ваша зарплата в долларах за семь лет выросла меньше, значит, вы потеряли. Конечно, у каждого своя инфляция, зависящая от структуры потребления, но обесценение американской валюты налицо.
Покупательная способность евро в России тоже упала, но не так сильно, как в случае с долларом — поскольку номинальный курс в начале 2003 года был существенно ниже — 33,11 руб. За семь лет он вырос на 29% до 42,78 руб. Впрочем, рост курса все равно в разы меньше, чем рост цен.
Какую же мораль можно вынести из массы цифр, приведенных выше? Деньги со временем обесцениваются, поэтому их надо приумножать. Человек, имеющий большую (по его мнению) сумму, может долгое время считать, что остается так же богат, но на деле время пожирает его богатство, как вода точит камень. И тут нет исключений среди валют — намного снизилась покупательная способность и рубля, и доллара, и евро. Поэтому капитал требует ухода, нужно обзавестись если не вечными ценностями (я не про банк «Империал»), то хотя бы инструментами, успешно противоборствующими таким явлениям, как инфляция и валютные риски.
Журнал «Финанс.» № 2 (333) 25.01-31.01.2010
Только я с удовольствием констатировал, что государевы люди стали осторожнее в заявлениях, как «порадовал» президент Сбербанка Герман Греф
Олег Анисимов
Он заявил, что стоимость квартир будет расти, что, разумеется, сразу растиражировали СМИ. Сделав такое заявление, довольно сложно оказаться неправым. Продавцы во время кризиса неохотно снижают цены. Продают те, кого прижало. И продают дешево, потому как спроса нет. Или дешево продавали новостройки девелоперы, которым нечем было платить зарплату. Так вот, по сравнению с демпинговыми ценами отдельных сделок, рост будет. А если брать в расчет высокие цены, по которым выставлено много недвижимости и сейчас, то с точностью до наоборот — нас ждет падение. Потому что цены завышенные.
И не важно, что Герман Греф не имел в виду рост цен «завтра», а говорил лишь о неопределенной перспективе. Люди у нас читают по заголовкам и получают сигнал, который нейроны в их мозгах потом преобразуют в маниакальное желание стремглав лететь в агентство недвижимости — за квартирой, и в Сбербанк — за ипотекой. «Греф большой, ему видней» — такова логика среднестатистического пользователя радио или интернета.
Понятно, что от роста спроса на квартиры выиграет Сбербанк. Не только потому что «Сбер» увеличит ипотечный портфель, но и по причине улучшения состояния девелоперов, кредитовавшихся в банке. Но тут есть морально-этическое противоречие. С одной стороны, Герман Греф — банкир, и выгодны ему более высокие цены. С другой стороны, контрольный пакет банка принадлежит государству — пусть и через Центробанк. А государство у нас ратует за доступное жилье, ведь соотношение цены квартиры к среднему годовому доходу находится у нас на запредельно высоком уровне по сравнению хоть с бедными, хоть с богатыми странами. В общем, не вижу я причин, по которым государственнику Герману Грефу следует играть на повышение недвижимости.
Или вот другой пример. Брокеры и управляющие говорят в основном о том, что фондовый рынок в этом году существенно вырастет. До 1800 — 1900 пунктов по индексу РТС. Прогнозы они давали, когда индекс составлял порядка 1400 пунктов, то есть планировали рост порядка 28 — 35%. Очень уж эти цифры похожи на то, что психологически может привлечь клиента, скажем, в ПИФ или прямо на рынок через брокерское обслуживание. С одной стороны, примерно вдвое больше, чем депозиты. С другой стороны, вроде как и реальные проценты. Или я наговариваю на наших замечательных финансистов? И доводы их базируются исключительно на глубочайшем анализе?
Так или иначе, индекс РТС уже достиг 1530 пунктов и подъем до заявленных вершин сулит всего-то от 17,6 до 24,1%. И это при рисках, которые на рынке акций всегда в наличии. Например, тот же Сбербанк (чтобы два раза не вставать) с минимумов февраля 2009 года подорожал более чем в шесть раз. Он стал в шесть раз лучше работать? Или ему в шесть раз лучше отдают кредиты? Да нет, котировки просто почти вернулись на предкризисные максимумы. А экономика-то еще далека от них. В общем, нисколько не удивлюсь, если сильный рост, продолжавшийся на рынке акций почти год, сменится серьезным снижением.
Журнал «Финанс.» № 3 (334) 01.02–07.02.2010
Еще год назад он стоял на грани банкротства. Теперь вернулся в лигу богатейших людей России. С помощью финансов. И государства
Олег Анисимов
Чудо? В общем, да. Компания Олега Дерипаски UC Rusal, нагруженная долгом в $15 млрд, провела IPO животворящее: 10,6% акций проданы за $2,2 млрд. Крупнейшим покупателем акций — около четверти — выступила государственная корпорация ВЭБ. Олег Дерипаска получил не только материальную, но и моральную поддержку от государства.
Иностранные инвесторы, которые участвовали в покупке акций на первичном размещении, получили дополнительную уверенность в своих вложениях, видя не только планы ВЭБа купить бумаги, но и Сбербанк с ВТБ в числе букраннеров размещения.
По крайней мере, такая слаженность госструктур призвана сказать Западу о том, что в случае с «Русалом» сценарий «Юкоса» не повторится. В том случае IPO не было, но западные инвесторы, пораженные финансовыми показателями бизнеса Михаила Ходорковского, сделали «Юкос» самой дорогой компанией России. А потом аресты 2003 года и долгое, мучительное падение акций в десятки раз.
Олег Дерипаска с Кремлем предпочитает дружить. Если говорить языком бизнеса, провальную политику в области финансового менеджмента он заменил успехами в области government relations.
В результате чиновники не покушаются на весьма либеральные налоговые условия, в которых находится алюминиевая отрасль в России — читай «Русал». Потом контролируемая государством энергетика дает щадящие тарифы. Потом ВЭБ дает кредит в $4,5 млрд для того, чтобы «Русал» смог погасить внешние долги. Потом президент произносит такие слова в адрес также не обделенного любовью чиновников Михаила Фридмана: «Мы не можем жертвовать судьбой целых предприятий, работой многотысячных коллективов для удовлетворения амбиций отдельных кредитных учреждений».
Справедливо это или нет, но после этого IPO, похоже, можно констатировать, что Олег Дерипаска вышел сухим из воды. Если под водой понимать кризис, а под сухостью — позиции в бизнесе. Более того, учитывая оценку «Русала», он вернулся в число богатейших россиян, как это ни звучит парадоксально для человека, которого еще в июне прошлого года Владимир Путин просил вернуть ручку.
Судите сами, «Русал», даже нагруженный долгом в $15 млрд, оценен на рынке примерно в $20 млрд (то есть гипотетический бездолговой «Русал» стоил бы $35 млрд). Плюс у Олега Дерипаски есть другие активы, выросшие из алюминиевых доходов. Среди них такие серьезные, как «Евросибэнерго», Объединенная нефтяная группа, ГАЗ, Strikeforce. Все говорит о том, что 15 февраля в новом рейтинге миллиардеров журнала «Финанс.» он будет среди лидеров.
Но какое отношение все это имеет к предпринимательскому таланту? Да, в общем, весьма слабое.
Дружба с государством плюс дешевая энергия плюс дешевый труд перетрут все ошибки в области предпринимательства и финансового менеджмента.
Журнал «Финанс.» № 4 (335) 08.02-14.02.2010
«Магнит» и X5 Retail Group – достойные внимания примеры российских бизнесов, успешно противостоящих мировым корпорациям. Так бы везде
Олег Анисимов
Главные совладельцы крупнейших розничных сетей страны — Сергей Галицкий («Магнит») и Михаил Фридман (X5 Retail Group) — в молодости занимались шахматами. Это позитивно отразилось на их логических и логистических способностях. Следить за противостоянием розничных сетей, их финансовыми показателями и рыночной капитализацией — все равно что наблюдать за лучшими партиями Анатолия Карпова и Гарри Каспарова. Конечно, я слегка утрирую: вряд ли Михаил Фридман погружен в проблемы розничного бизнеса, так же как Сергей Галицкий. Первого больше интересует нефтянка (ТНК-BP), банковский сектор (Альфа-банк) и телеком (Altimo). Но тем не менее для олигарха дело чести — не уступить дерзкому предпринимателю из Краснодара. А тот наседает.
Противостояние доставит нам немало удовольствия. Во-первых, игроки российские, что отсылает нас во время, когда только наши шахматисты спорили за мировую корону. Во-вторых, игроки мощные — и интеллектуально и финансово. В мире осталось буквально несколько компаний, которым под силу поглотить лидеров российской розницы.
Судите сами. X5 Retail Group на Лондонской фондовой бирже стоит 5,8 млрд фунтов стерлингов или более $9 млрд. Капитализация «Магнита» там же — 4,5 млрд фунтов ($7 млрд). Нужен игрок уровня Wal-Mart, чтобы купить одного из них, но тому вряд ли нужны эти бизнесы, так как существенно отличаются от того, что американцы уже имеют в мире. Значит, шахматная партия у нас без контроля времени.
В-третьих, игроки хоть и очень динамичные, но сильно отличаются по стратегии. «Магниту» по душе органический рост. Фантастический показатель: в кризисный 2009 год компания открыла 646 магазинов.
Сергей Галицкий штампует «магазины у дома» со скоростью 1,8 в день. Всего у него уже больше 3200 магазинов, в том числе 24 гипермаркета. При этом предприниматель благоразумно не лезет на территорию X5 и западных ритейлеров — в Москву, которая одновременно выступает и самым лакомым, и самым сложным для покорения рынком. А зачем, если есть более 1000 городов и весей, где уже открыты «Магниты»? X5 же лидирует на рынках двух столиц и упускать свой статус вряд ли хочет. Столичное присутствие дает компании иметь более высокие обороты при сравнительно небольшом числе магазинов (1039 дискаунтеров, 275 супермаркетов и 58 гипермаркетов). Также из-за более серьезного влияния кризиса на регионы, продажи like-for-like в 2009 году выросли у X5 сильнее — на 10%, против 4,4% у «Магнита».
Если брать общую рублевую выручку, то у «Магнита» она выросла на 28% до 169,6 млрд рублей, а у X5 — на 33% до 275 млрд руб. Казалось бы, цифра лучше, но если вычесть из нее обороты 82 поглощенных магазинов «Патэрсон», то «Магнит» выглядит динамичнее. Интересно, кого еще собирается поглощать X5, чтобы не отставать по темпам роста от «Магнита»?
Журнал «Финанс.» № 5-6 (336-337) 15.02-28.02.2010
Такой конкуренции среди претендентов на титул миллиардера № 1 давно не было. Трех кандидатов разделил только фотофиниш
Олег Анисимов
Разрыв совсем небольшой и довольно условный: Владимир Лисин богаче Михаила Прохорова на 5%, а Романа Абрамовича — на 9,6%. Грубо говоря, если акции Новолипецкого металлургического комбината упали бы в день замера всего на 5% (а такие движения за день при ограниченной ликвидности скорее правило, чем исключение), титул завоевал бы Михаил Прохоров. Второй раз подряд.
Однако теперь лидер — Владимир Лисин, и именно к нему будет привязано внимание бизнес-сообщества в ближайшие 12 месяцев. Он — темная лошадка среди миллиардеров, хотя уже третий год находится в тройке лидеров нашего списка. В 2008-м и 2009 годах он занимал третье место, пропустив вперед в первом случае Олега Дерипаску и Романа Абрамовича, во втором — Михаила Прохорова и Романа Абрамовича. Председатель Чукотской думы, кстати, единственный среди бизнесменов, кто ни разу не покидал тройку за все семь лет составления рейтинга миллиардеров журнала «Финанс.».
А в лидерах уже побывали четыре человека: Роман Абрамович (2004 — 2006), Олег Дерипаска (2007 — 2008), Михаил Прохоров (2009) и Владимир Лисин (2010). Если бы мы начали составлять список в 2003 году, то титула удостоился бы Михаил Ходорковский — «Юкос» до атаки на него стоил десятки миллиардов долларов.
Владимир Лисин похож на бизнесмена-сидельца тем, что его состояние довольно просто считать: основной актив один, более 80% капитала лидера рейтинга — это акции НЛМК. А тут не надо быть докой в корпоративных финансах, компания ведь публичная. Перемножаешь число акций на курс — и эврика. У лидера есть и непубличные активы, но их оценка выглядит более простой процедурой, нежели, допустим, анализ империи Олега Дерипаски за год до IPO UC Rusal.
Лидеры меняются, но верхушку списка продолжают формировать люди, чьи активы были созданы в Советском Союзе и приватизированы в середине 90-х годов. Это логично: предприятия, контролируемые миллиардерами, настолько огромны, что ни один новый бизнес с ними тягаться по масштабу не может. Буду надеяться, что лет через пять в десятку, а может, в пятерку войдут люди, выстроившие бизнес с нуля, сделавшие себя сами.
Наибольшие шансы, на мой взгляд, имеет главный акционер сети «Магнит» (более 3000 магазинов в России) Сергей Галицкий. Он сейчас обитает в четвертом десятке списка с состоянием в $2,65 млрд. При этом не собирается отходить от оперативного управления, а по бизнес-хватке и скорости мышления у него в стране конкурентов мало. В этом яВ имел возможность убедиться недавно при личном общении.
Сергей Галицкий бизнес продавать не собирается — да и некому особо — поэтому будем следить за его продвижением верх по списку.
Журнал «Финанс.» № 7 (338) 01.03-07.03.2010
Неужели через почти два десятка лет после старта капитализма России удалось одолеть непобедимую гидру инфляции? Похоже на то
Олег Анисимов
Цифры Росстата по индексу потребительских цен в начале года меня порадовали. С 1 января по 24 февраля цены выросли на 2,4%, хотя в аналогичном периоде прошлого года было 3,6%, то есть на 50% больше. Среднесуточный рост цен в феврале составил 0,031% против 0,058% годом ранее. То есть почти вдвое ниже.
Если экстраполировать ценовые тенденции — 2009, то рост индекса потребительских цен в этом году составит около 6%, что более чем приемлемо для страны, привыкшей к двухзначным темпам инфляции. Догоним Турцию (6,5%) и Казахстан (6,2%), а там, глядишь, и до Польши (3,8%) с Венгрией (5,4%) рукой подать.
Будем надеяться, эта тенденция надолго, а значит, ставка по ипотеке в 6%, о которой в пятницу говорил премьер-министр Владимир Путин, является не абстракцией, а вполне реальным ориентиром и примером, так сказать, для подражания финансовому рынку в целом. Потому как при инфляции в 9 — 10% вообразить себе такие ипотечные ставки можно только во сне среднего уровня кошмарности или в социалистической утопии.
Самое смешное в том, что снижения инфляции денежным властям удалось добиться во время быстрого роста денежной массы. А как ей не расти, если Минфин продавал Центробанку свои валютные резервы и пускал в обращение «условно новые рубли», то есть как бы не эмитированные вновь, а те самые, на которые Минфин за счет профицита ранее покупал доллары и евро у того же ЦБ. То есть формально все честно — никакой эмиссии. С 1 февраля 2009 года по 1 февраля 2010 года денежная масса выросла на 27,5% до 15,3 трлн рублей. То есть в основном из-за финансирования дефицита бюджета 3,3 трлн рублей дополнительно попало в экономику. $110 млрд — это вам не березки и рябинки, а $775 на душу населения, включая грудных детей.
Любой монетарист вам скажет, что резкий рост денежной массы приводит к резкому увеличению цен. Но что-то не видно его. С 1 февраля 2009 года по 1 февраля 2010 года цены увеличились на 8%. Это рекордно низкий уровень. Монетарист добавит, что нужно учесть лаг между поступлением денег в экономику и всплеском цен. Не ускорятся они и после лага.
Ну а все потому, что российская экономика недостаточно монетизирована (см. соотношение денежной массы к ВВП в сравнении с западными странами и Китаем) и цены в ней слабо зависят от темпов роста денежной массы. Это упорно не хотели понимать все 2000-е годы российские денежные власти.
От чего же зависят цены? От издержек и конкуренции. Цены на ресурсы упали — это мощный фактор для сдерживания потребительских цен. Прибыль обнулилась — перестали платить взятки чиновникам. Кризис наступил — люди стали лучше считать деньги, выбирать товар подешевле. Спрос почти на всех рынках упал, конкуренция выросла — все это факторы, снижающие цены, или хотя бы сдерживающие их рост.
Денежная масса будет расти быстро, а цены — на горе монетаристам.
Журнал «Финанс.» № 8 (339) 08.03-14.03.2010
Из-за неэффективности экономики в России много «глупых денег». Их держатели сами не в состоянии получать прибыль и мешают это делать другим
Олег Анисимов
Если вдруг машины перестанут кушать бензин, всем нам станет очень плохо.
Россия по большей части и сейчас представляет собой весьма унылое зрелище, а без нефти и газа я даже не готов себе ее вообразить.
Правда, такой сценарий невозможен: даже если будут внедрены дешевые и доступные источники энергии, вмиг спрос на нефть не уйдет. Как и на газ. С одной стороны, углеводородное богатство — это хорошо. Страна переживает кризис куда лучше, чем соседняя Украина, которую почему-то энергоносителями обделили. С другой стороны, мы заложники нефти и газа. И то, что у нас выше ВВП на душу населения, не означает, что мы хоть на йоту умнее украинцев. Осознаем и примем тот факт, что достижения в модернизации экономики у двух стран примерно одинаковые. Будем надеяться, пока.
Украинцам сейчас сложнее, но это тактическая сложность. Отсутствие нефти и газа — скорее их стратегическое преимущество, потому что необходимость — лучший учитель, а нужда — лучший мотиватор. Нужда сильнее у Украины, поэтому, возможно, ее экономика выиграет в среднесрочном периоде сильнее.
У нас же пока кризис, к сожалению, не привел к серьезному переформатированию экономики. Да, есть подвижки. Да, цены стали расти медленнее. Да, обслуживают в ресторанах лучше. Да, в магазинах стало больше скидок. Да, развивается аутсорсинг. Но подвижки эти довольно слабые, экономика не эластична.
Почему? Из-за нерыночности. Что происходит в США, если ресторан несет убытки? Он закрывается, потому что владелец не имеет возможности компенсировать эти убытки, да и зачем ему это делать. У нас же годами ресторан с убытками стоит, его будет дотировать владелец, потому что: а) надо где-то с друзьями посидеть; б) надо занять чем-то жену помимо спа-салонов; в) вроде как жалко. И таких ресторанов очень много, например в Москве. Они создают нерыночную, по своей сути, конкуренцию, отбивая клиентов и, соответственно, деньги у нормальных предпринимателей, заинтересованных в достижении прибыли, а не работающих по пунктам а — в.
Парадокс в том, что излишняя, нерыночная конкуренция в секторах малого бизнеса создается из-за низкой конкуренции в других секторах, что позволяет там получать свехдоходы, затем перераспределяемые через дивиденды, завышенные зарплаты, взятки и откаты. А эти в целом несправедливо полученные деньги потом вливаются в отрасли, где конкуренция есть и еще больше усиливают ее. Нормальный рыночный игрок более эффективен, чем все эти stupid money, но глупые деньги портят рынок, не давая зарабатывать никому, развращая сотрудников и клиентов. За примерами далеко ходить не надо, хотя в данном случае от них воздержусь.
Где же выход? В усилении конкуренции по всей вертикали экономики, а для этого нужна не только воля власти, но и предпринимательская активность.
Журнал «Финанс.» № 9 (340) 15.03-21.03.2010
Колонка недельной давности про «глупые деньги» вызвала резонанс, а посему не грех продолжить тему с другой стороны
Олег Анисимов
8 марта я писал о том, как низкая конкуренция в отдельных секторах создает ее избыток в сферах малого и среднего бизнеса. Для примера брал рестораны, где многие игроки существуют не ради прибыли, а потому что есть деньги, которые слишком просто достались. Почему просто? С нужными чиновниками хорошие отношения, либо стоят барьеры на входы в отрасль, а это позволяет извлекать сверхприбыль. В результате рыночные игроки — те же рестораны — вынуждены конкурировать не только с такими же, как они, но и со stupid money — сырьевыми или коррупционными деньгами, работающими в убыток и не дающими зарабатывать людям.
А больше всего «глупых денег», безусловно, в Москве, так как тут распределяются два огромных бюджета — федеральный и московский, и базируются огромные компании, действующие, скажем мягко, не в условиях совершенной конкуренции.
Stupid money — противоположность smart money. Последним термином называют инвесторов, способных улучшить бизнес, в который вкладывают. Если инвестировать не только деньги, но и знания с опытом, результат точно окажется выше. ПоВэтому компании по всему миру стремятся привлечь в капитал именно smart money.
У stupid money задача более простая. Если деньги есть, их надо куда-то деть. Много «глупых денег» лежит в западных банках под минимальную ставку. По сути, эти капиталы усыхают, если учитывать инфляцию. Другие «глупые деньги» вкладываются в разнообразные бизнесы, причем крайне редки случаи, когда они начинают приносить прибыль. Потому как у владельца денег: а) нет отраслевой компетенции; б) нет мотивации непременно быть в плюсе, так как деньги явно не последние. В результате такие инвестпроекты довольно быстро превращаются в «распилочные», где деньги с остервенением осваиваются.
Ну и наконец, излюбленный способ вложения «глупых денег» — недвижимость. Это способ инвестиций, единственно доступный разуму среднего московского чиновника, федерального подрядчика или жены руководителя придворной партии. Потому что, по их мнению, «недвижимость в цене всегда» и «дешеветь не может».
В результате в Москве, по оценкам девелоперов, доля «инвестиционных квартир» самая высокая, притом, что и цены на пике были просто запредельные. Налицо пузырь, который создали «глупые деньги». Теперь-то они убедились, что недвижимость может и падать в цене, особенно если считать, например, в евро.
Но экономике от этого не легче. «Глупые деньги» не дают людям купить жилье, задирая цены, раздувают цены на коммерческую недвижимость, а «глупые бизнесы» создают излишнюю конкуренцию на аренду и персонал. Отмечу, что с кризисом ситуация улучшилась, но stupid money все равно искривляют экономику и нашу жизнь вместе с ней.
Нет «глупым деньгам»!
Журнал «Финанс.» № 10 (341) 22.03-28.03.2010
Государство российское не озаботилось равномерным развитием регионов, пусть выравниванием займутся новые технологии
Олег Анисимов
Кризисная передышка, когда по Москве стало ездить значительно меньше машин, оказалась временной. Все вернулось на круги своя — те же часовые стояния в пробках загазованного каменного мешка, те же опоздания на встречи, те же ругательства на сильных мира сего, возможно, причастных кВ образованию пробок. Москва даже во время мирового экономического кризиса умудряется укреплять репутацию «города одной встречи».
Мудрые менеджеры уже сейчас минимизируют физические контакты с партнерами, контрагентами и подрядчиками, встречаясь лично только по самым значимым поводам. Какие вопросы нельзя решить по телефону или электронной почте? Пожалуй, только продать «что-нибудь ненужное» оказывается принципиально сложнее. Ну, так это благо для того, кому хотят «впарить».
Число проблем, требующих для решения личных встреч, стремительно приближается к нулю. Хочется формальности — к вашим услугам электронная почта, для контактов со знакомыми вполне подойдут социальные сети — Facebook, «Вконтакте» или «Одноклассники» или мессенджеры, как ICQ. Нужно эффективное взаимодействие нескольких людей? Сгодятся сервисы вроде Google Groups. Не можете без визуального контакта? Пожалуйста, Skype или сервисы видеоконференций, благо мини-камера теперь есть в любом ноутбуке. Наконец, есть телефон, который в силу развития интернета по прямому назначения использовать стали реже. Арсенал способом коммуникации уже стал избыточным.
Минимизируя встречи с внешним миром, компании чаще станут задаваться вопросом: а зачем физически встречаться и с коллегами по офису? По крайней мере, пять раз в неделю, как это происходит сейчас. Может быть, достаточно одной встречи в неделю. В той же Москве на дорогу в офис можно тратить по два часа, то есть четыре часа в день. Неудивительно, что дисциплинированные сотрудники, которым не требуется ехать в «контору», демонстрируют более высокую производительность. Не все должности позволяют такой режим, но для творческих людей альтернативы нет. Более того, самые продвинутые фирмы уже полностью отказались от офисов из столов и стулье — и чувствуют себя замечательно. «Безофисность» заставляет компании создавать по-настоящему эффективные меры контроля, нежели такие, как приход на работу в девять утра или мелькание перед глазами у босса.
Итак, без офисов можно обойтись (кстати, задумайтесь об этом, владельцы коммерческой недвижимости), значит, присутствие в регионе или даже стране, где ведется бизнес, становится не обязательным. Отъедать свой кусочек от московского денежного торта можно, находясь хоть в Торжке, хоть в Турине. Строго говоря, талантливому парню из провинции совсем не обязательно переезжать в столицу со всеми вытекающими последствиями, а можно лишь изредка в нее наведываться.
Журнал «Финанс.» № 11 (342) 29.03-04.04.2010
На бензиновом рынке России конкуренция почти не работает, а правительство не хочет заставить нефтяные компании понизить цены
Олег Анисимов
Даже сайт Росстата будто возмутился, на первой странице выделив жирным тот факт, что в феврале «потребительские цены на бензин различных марок в среднем по Российской Федерации превышали цены производителей в 1,9 — 2,0 раза». Это, собственно, не новость. И раньше наблюдался примерно такой разрыв. В феврале 2009 года, например, он доходил до 2,2 раза.
В Что получается? Оптовая цена, в которой зашиты огромные затраты на добычу, транспорт, переработку нефти, налог на добычу полезных ископаемых и т.д., оказывается ровно такой же, как надбавка, возникающая на стадии дистрибуции (правда, включающая акциз).
В сентябре 2009 года премьер-министр Владимир Путин, увидев двойную наценку на свинину (при оптовой цене в 160 — 170 рублей в «Перекрестке» она стоила 335 рублей), назвал ее «очень высокой». И хотя к массовому снижению цен на мясо в стране это не привело, все же тема получила общественный резонанс. С бензином то же самое, но премьер молчит. Более того, он однажды морально поддержал нефтяников, когда, отвечая на вопросы граждан, пояснил их позицию: с помощью розничной маржи компенсировать недополученное из-за высоких экспортных пошлин.
Между тем ситуация серьезнее, чем в рознице, где конкуренция высока и на каждого найдется магазин по вкусу: от пафосной «Азбуки вкуса» до дешевой «Пятерочки». Цены на ту же свинину могут отличаться в разы в зависимости от магазина. У потребителей есть выбор. На бензиновом рынке игроков принципиально меньше, и цены у них отличаются совсем чуть-чуть. Кроме того, механизм формирования вертикально интегрированных нефтяных компаний в 90-е годы породил монополистов во многих регионах. Зачем им отказываться от маржи? Нефтяники, которым принадлежит большинство заправок, могут устанавливать цены исключительно исходя из своих представлений о приличиях. Конкуренция не работает. За 12 месяцев к концу февраля 2010 года бензин подорожал на 13,3%.
В Можно было ожидать, что, учитывая затухание экономической активности и завышенную розничную маржу, цены снизятся или по крайней мере замерзнут. Это оказалось бы экономике на руку, так как бензин составляет существенную долю в издержках бизнеса и через них воздействует на цены в целом.
Однако на заправку «Лукойла» или ТНК-BP Владимир Путин не едет и «очень высокой» наценку не называет. Учитывая структуру нефтяной отрасли, без такого «ручного управления» умерить аппетиты нефтяников вряд ли получится. Руководитель Федеральной антимонопольной службы Игорь Артемьев пытается влиять на нефтяников, но у него не очень получается.
Журнал «Финанс.» № 12 (343) 05.04-11.04.2010
В России снова стали обсуждать возможность сохранения номера при переходе от одного сотового оператора к другому. Не обсуждать, а водить надо
Олег Анисимов
Я считаю, что такая мера не только полезна, но и необходима в стране со специфическими обычаями в деловой среде для усиления конкуренции на рынке мобильной связи. То, что там происходит сейчас, называется «олигополией» — рынком, на котором несколько игроков. Из учебников по экономике мы знаем, что это, конечно, не монополия, но весьма к ней близкая ситуация. Более близкая, чем совершенная конкуренция, при которой игроков очень много, из-за чего их рентабельность минимальна.
На сотовом рынке глупо строить десять сетей — это на руку только заграничным производителям оборудования, однако конкуренцию можно обострить более хитрыми способами. Например, возможностью сохранять номер телефона при переходе от одного оператора к другому.
Мне абсолютно понятна боязнь сотовых операторов и почти видны их подковерные движения, чтобы не допустить принятия решения. Они найдут 10 причин, по которым новация неприемлема, однако эти причины в большинстве своем надуманны. Потому что желание сохранить номер телефона, как правило, единственная причина, удерживающая абонента у того или иного оператора.
Другая история: деление на так называемые прямые и федеральные номера. Семизначными номерами уже мало кто пользуется, потому что на них, например, нельзя отправить СМС. Поэтому всегда легче сохранить в памяти телефона полный десятизначный номер. И никого уже не удивишь возможностью звонить на укороченный номер. Услуга потеряла престижность. Более того, меня такие номера только напрягают, потому что я перестаю понимать, сотовый это или городской.
Однако данные номера, будучи де-факто десятизначными, не перестают юридически считаться «прямыми». С соответствующими последствиями в тарифах операторов. Самые лакомые тарифы для держателей прямых номеров недоступны. Более того, вообще могут отсутствовать тарифы, не предполагающие абонентской платы (имена операторов приводить тут не будем). При этом за возможность семизначного набора взимается дополнительная ежемесячная плата. Такую возможность можно отключить, однако номер остается прямым и лучшие тарифы для него недоступны.
Говорят: меняйте номер и выбирайте нужный тариф, однако, как мы уже выяснили, необходимость смены номера не дает переходить к более выгодному оператору, а не только переключаться на другой тариф своей компании.
Ну и наконец, еще одно замечание: тарифы на GPRS в роуминге у наших операторов просто запредельны. Если не хотите получить счет на несколько тысяч долларов за банальный прием почты на телефон во время заграничной поездки, поставьте запрет на GPRS в роуминге. Тут вопрос уже не конкуренции, а, скорее, культуры взаимоотношений с согражданами.
Журнал «Финанс.» № 13 (344) 12.04-18.04.2010
Предприниматели подходят к возрасту, когда надо задуматься о том, что и как ты оставишь своим детям, кроме доброго (или злого) имени
Олег Анисимов
Владимир Потанин поспешил сказать, что детям ничего не оставит. В этом смысле один из самых агрессивных олигархов достоин уважения, так как не цепляется за капитал. С другой стороны, очевидно, что свою роль сыграло отношение общества к приватизации 90-х и особенно к идее Потанина о залоговых аукционах. Не знаю, насколько спокойно спал глава «Интерроса», но некий дискомфорт от недовольства людей он явно испытывал.
Если оставить в стороне специфические случаи олигархов, то я против лишения детей права на наследство. Не потому, что мне так жалко детей богатых людей (что-то подсказывает: они при любом раскладе бедствовать не будут), а потому, что у нас в стране нет культуры передачи собственности.
В отличие от западных семейных компаний, переходящих по наследству столетиями, у нас в России развито «предпринимательство одного поколения». И олигарх, которому сейчас 50, не станет думать о том, что будет с бизнесом, когда его сыну станет 50. Это слишком большой горизонт для планирования.
Не буду называть компании, но мне регулярно рассказывают о том, как хищнически эксплуатируются природные ресурсы, такие как нефть и уголь. Выручка, EBITDA, максимизация роста в ближайшие годы — вот что волнует собственников, а дальше хоть трава не расти. Это потому, что они ощущают себя временными держателями активов и не видят детей во главе своих компаний. Отсюда — создание запасных аэродромов за рубежом — то есть того, что, по их мнению, реально можно оставить детям, в отличие от месторождений и заводов внутВри России.
Таким образом, в России огромный кусок экономики контролирует государство, другой крупный кусок за эдакими «номинальными держателями» аля Владимир Потанин. Они, конечно, эффективнее, чем государство, но ненамного. Этот тезис доказывает очень малое количество успешных примеров несырьевого инвестирования сырьевых денег. Считанные бизнесмены реально (а не для отчета в »Единую Россию») занимаются инновациями, поднимающими конкурентоспособность экономики. Перед ними задачи другие: например, не поссориться с кем-то влиятельным. На это, а не на предпринимательство, тратится время.
Как решить проблему — непонятно. Даже кризис не смог вымыть значимое число неэффективных собственников, залезших в непомерные долги. Казалось бы, не можешь платить — отдай актив, но эта рыночная логика в России не сработала. Крупным должникам помогло остаться на плаву государство, где-то сами кредиторы решили не менять собственников, где-то бывшие владельцы оставили корабль, прихватив с него все ценности.
То есть к более эффективной собственности мы почти не приблизились. Что делать? Из воздуха эффективные собственники не появятся, будем надеяться на то, что они вырастут в рыночной борьбе.
Журнал «Финанс.» № 14 (345) 19.04-25.04.2010
Извержение исландского вулкана Эйяфьяллайекюль отменило десятки тысяч авиарейсов по Европе и заставило меня задуматься о рисках
Олег Анисимов
Риски — большие или маленькие — есть всегда. «От тюрьмы и сумы не зарекайся», говорят в народе, и когда я вижу человека, абсолютно в чем-то уверенного, начинаю если не крутить пальцем у виска, то как минимум поднимать брови.
Через год доллар может стоить и 20, и 50 рублей, хотя сейчас его цена 29. 95% россиян не поверили бы, скажи им об этом феврале 2009 года, когда единица американской валюты оценивалась в 36 рублей. Тогда девальвационные ожидания были крайне высоки и мы едва ли не единственные писали, что падения рубля ожидать не надо.
Наши денежные власти полагают, что курс рубля должен определяться в основном рынком. Между тем рынок в данном случае заменяет цена на нефть, а это, как доказывают макроэкономисты, очень часто сродни рулетке. Сейчас нефть стоит $85 за баррель, а доллар — 29 рублей. Что будет с рублем, если нефть снизится до $30? Грубо говоря, обнаружат очень дешевые для добычи огромные залежи нефти или произойдет нечто, заставляющее людей вдвое реже пользоваться автомобилями. Таким образом, курс рубля, а значит, конкурентоспособность российской экономики это — всего лишь функция от случайного числа.
Представьте: 14-летний злой гений из Таганрога вместо того чтобы «сдаться» Google или Microsoft, пишет такой вирус, который за считанные минуты выводит из строя все компьютеры мира. Безумно? Да, но если находится талантливый человек, отказывающийся от нобелевского миллиона (даже не направив его на благотворительность), то почему бы не найтись человеку, которому просто приятно будет наблюдать глобальную панику.
Какова будет реакция финансовых, товарных и т.п. рынков на подобный коллапс? Во-первых, многие бизнесы очень серьезно пострадают. Во-вторых, их акции серьезно упадут. В-третьих, держатели акций почувствуют себя беднее и станут меньше покупать.
В В Это я к тому, что одно неожиданное событие может повернуть историю вспять, и стопроцентной уверенности в том, что касается финансов, быть не может. Но может быть почти стопроцентная уверенность, и ее, пожалуй, способно генерировать только государство. Облигации Соединенных Штатов, почему-то не падают ниже плинтуса, хотя по корпоративным меркам эта страна — почти банкрот (впрочем, таковы и крупнейшие европейские страны). И понятно почему: если другие страны откажутся покупать красно-полосатые долги, американцы в любом случае погасят существующие облигации путем квазиэмиссии. Долг погасят, а если доллар при этом обвалится, то это, извините, уже другой риск — валютный. Другой пример — главная причина того, что граждане крупных стран до сих пор не вывели деньги из банко — государственные гарантии по вкладам.
Есть еще куча примеров, позволяющих выдвинуть тезис о том, что миром, который хочет выглядеть рыночным, правят государство и случай.
Журнал «Финанс.» № 15 (346) 26.04–02.05.2010
Всю неделю кипели страсти вокруг «заявления Прохорова». На пиар-ошибке олигарха комментаторы пытались сколотить себе медиасостояние
Олег Анисимов
Получилась новая «проблема 2000» или новый «птичий грипп». Much ado about nothing. Возможно, накануне Михаил Прохоров провел слишком много времени на танцполе или в спортзале. Возможно, эту тему с ним специально не проговорили пиарщики, которые, надо сказать, сделали много, чтобы отмытьcя от Куршавельской истории. Но заявление о необходимости ужесточить трудовое законодательство в пользу работодателей надолго «подарило» Прохорову славу самого антинародного олигарха.
Бизнесмены посообразительнее, как президент АФК «Система» Владимир Евтушенков, заявили, что трудовое законодательство у нас адекватное и проблема состоит не в том, чтобы кого-то уволить, а в том, чтобы нанять хороших людей.
В России трудовое законодательство действительно не препятствует модернизации. Если у работодателя есть деньги на оборудование, которое позволит сократить лишних людей, то при самом худшем для него варианте придется всего лишь выплатить оклады за четыре месяца — гораздо меньше, чем в Европе. И по сроку, и по суммам.
Правда, к официальной процедуре сокращения мало кто прибегает: дабы не прослыть сутягами и шантажистами, сотрудники предпочитают писать заявление по собственному желанию, если того хочет работодатель. У работодателя достаточно рычагов вроде выговоров и аттестаций, чтобы уволить сотрудника «по статье». Только упомянутые сутяги начинают выяснять отношения. Какие тут могут быть разговоры о дальнейшей либерализации?
Впрочем, облака, в которых витает Михаил Прохоров, довольно высоки, чтобы здраво оценивать, что же происходит на земле или, не приведи господь, под землей — например, в угольных шахтах.
Причем непонятно, с чего вдруг обеспокоился Михаил Прохоров. Из «Норильского никеля» он вышел, «Русал» зашел, но без серьезного пакета. В «Полюс Золоте» и ТГК-4 проблемы с лишним персоналом? Или в банке МФК и медиагруппе «ЖиВи»?
Приведу еще несколько примеров того, что трудовое законодательство лояльнее к капиталу, нежели к труду. В России весьма условны требования к минимальной оплате труда. МРОТ равен 4330 рублей, В Москве прожиточный минимум — 8398 руб. На Западе минимальные ставки принципиально выше.
Уволить человека в России можно после 4 часов (или одной рабочей смены) отсутствия на рабочем месте без уважительной причины. Рабочая неделя у нас — 40 часов (8 часов плюс час на обед), а во Франции, например, 35 часов. Больничный лист после двух дней платится из соцстраха, нагрузка на работодателя минимальна. Болеть в России невыгодно. Работодатель не обязан выплачивать компенсацию по больничному листу, сравнимую с заработной платой, если зарплата больше 34 583 рублей. Испытательные сроки, срочные контракты — все инструменты в руках бизнеса. Трудовое законодательство даже при полном его соблюдении позволяет выстраивать эффективные взаимоотношения с работниками.
Михаил Дмитриевич, вас, наверное, не так поняли.
Журнал «Финанс.» № 16 (347) 10-16.05.2010
Сформулирую, что раздражает меня более всего в сфере услуг – любых – от общественного питания до финансов
Олег Анисимов
Раздражает меня то, что большинство компаний специально или нечаянно считают мое время бесплатным ресурсом, отдавать который я обязан как бы по умолчанию. В ресторане полагают, что я обладаю лишними 50 минутами на ожидание, пока приготовят. Интернет-магазин обещает, что курьер приедет с 9 до 12, а на деле это происходит в 13.30. В банке думают, что 40 минут в очереди для оформления документов на внесение денег — дело само собой разумеющееся, хотя ничто не мешает вообще исключить участие операционистки в приеме регулярных платежей по кредиту, благо у этого банка есть банкоматы с функцией приема наличных денег. В другом банке считают, что я как индивидуальный предприниматель должен сначала две недели подождать, пока служба безопасности решит, можно ли мне открывать счет в этом банке.
Могу предположить, что суперпроверка заключается в пробивании словосочетания «Олег Анисимов» через поисковик в интернете и в реальности проводится минут за десять. Но служба же безопасности должна оправдывать свое существование, а для этого надо нагнать страху на менеджмент и добиться «нужных» сроков для соблюдения этой мнимой безопасности. Ну а потом они не уложатся и в положенные две недели из-за типичного российского раздолбайства.
Пока я пишу эту колонку в четверг вечером, сидя дома, интернет-провайдер по какой-то причине полагает, что интернет мне не нужен. В результате я потрачу на колонку больше времени, чем планировал, так как не могу быстро перепроверить имена актеров в фильме, упомянутом в следующем абзаце.
Фирмам абсолютно наплевать на мое время. В лучшем случае я услышу слово «извините». О какой-то материальной компенсации, как правило, речь вообще не заходит. А должна бы заходить, ведь время — ресурс невозобновляемый. Помните, что произошло после того, как героев фильма «Однажды в Вегасе» случайно поселили в один номер отеля в упомянутом городе. Героиня Кэмерон Диас за эту оплошность тут же выторговала два люксовых номера, а герой Эштона Катчера добавил к ним целый ворох билетов на разные зрелища.
Ошиблись, потратили время и нервы клиентов — расплатитесь за это. Тогда у бизнеса появляется прекрасный стимул в дальнейшем делать «как надо».
В общем, я думаю, что добиваться успеха должны и будут компании, которые ценят время клиента. Поэтому очень просто выиграть в конкурентной борьбе, просто начав работать слаженно, делая клиентам обещания по времени и неся за это ответственность. Посыл «Если вам не принесли бизнес-ланч за 10 минут, вы обедаете бесплатно» гораздо лучше, чем «Вкусные бизнес-ланчи».
Думаю, многие готовы переплатить, если твердо уверены в том, что их время компания сэкономит. Нужно просто минимизировать время клиентов на получение товаров и услуг и считать прибыль.
Журнал «Финанс.» № 17 (348) 17–23.05.2010
Евгений Чичваркин совершил семь ошибок в обращении к Дмитрию Медведеву. Они затрудняют достижение цели – вмешательства президента
Олег Анисимов
«Если Чичваркин надел костюм, значит, он настроен решительно», — написал один из комментаторов в моем блоге по поводу обращения предпринимателя к президенту от 11 мая. И он абсолютно прав: в таком случае костюм и галстук не станут лишними.
В то же время Евгений Чичваркин, на мой взгляд, допустил много пиар-ошибок. Первая — на заднем фоне видео находится британский парламент и Биг Бэн. Наверное, бизнесмен хотел показать, что вынужден теперь находиться далеко от родины, однако у России напряженные отношения с Великобританией, и «светить» Биг Бэном — не лучшая идея. Вредный в данном случае вызов.
Вторая ошибка — перебран градус эмоциональности. Понятно, что такую речь не зачитывают с лицом синоптика, рассказывающего о погоде на завтра, но и излишняя эмоциональность снижает доверие.
Третья ошибка — употребление «низкой» лексики. Президент может посчитать недостойным реагировать на обращение, в котором присутствуют такие слова, как «смотрящий» и «пахан». Они девальвируют выступление, переводя его на уровень «наезда».
Четвертая ошибка — слабость аргументации. Евгений Чичваркин говорит про сотрудников «Евросети»: «Их уже почти два года держат в заложниках, вымогая у меня деньги от продажи компании». Тут хорошо бы привести хоть какие-то факты таких вымогательств или намеков на них.
Без них заявление не воспринимается серьезно. Аналогично аргументами не подкреплены следующие тезисы: «Я утверждаю, что уголовное дело в отношении сотрудников компании «Евросеть» шито белыми нитками» и «Я утверждаю, что Левин и его подчиненные не совершали тех тяжких преступлений, в которых их обвиняют». Пусть меня извинит Евгений, но звучит это голословно. Гораздо более убедительно выглядело бы заявление о том, что уголовное дело по старой истории возникло как реакция на борьбу «Евросети» против коррупционных схем.
Пятая ошибка — невнимательность к деталям. «Я утверждаю, что в 2005 году этой бандой было изъято у семи розничных компаний товаров на сумму не менее 1,5 триллионов рублей». Такого быть не может: вся выручка «Евросети» в том году составляла всего 60 млрд рублей. Очевидно, что речь про 1,5 млрд рублей, но такая ошибка автоматически снижает доверие и к другим приведенным фактам. Аналогично умерший глава Motorola Сергей Козлов неправильно назван Андреем.
Шестая ошибка — серьезная речь начинается сВ иронии: «Я, Чичваркин Евгений, временно неработающий гражданин России». В конце перед правильным «с уважением» употребляется сомнительное «до свидания».
Ну и седьмая ошибка, пожалуй, главная. Почему всех этих слов Евгений Чичваркин не сказал раньше? Уже почти два года прошло с маски-шоу в офисе «Евросети» и заключения под стражу сотрудников компании. Нескорая реакция.
Журнал «Финанс.» № 18 (349) 24-30.05.2010
Арабский эмират и наибольшая по территории страна последние годы проводили абсолютно разную, но одинаково убогую финансовую политику
Олег Анисимов
Шейх Дубая Мухаммед продолжает вызывать у меня искреннюю симпатию как созидатель и экономический романтик вроде тех, кто пытался научиться летать или изобрести вечный двигатель. Разница в том, что последние не имели шансов добиться успеха в принципе, а Дубай мог избежать ошибок, которые совершил.
Сам его принцип: вложить деньги от продажи нефти в создание чего-то «прекрасного» вряд ли кем-то может быть назван неправильным. Это куда лучше, чем покупать на эти деньги американские или европейские облигации под несколько процентов годовых, как другое нефтяное царство под названием Россия.
Однако Россия, несмотря на невысокий кредитный рейтинг, пожалуй, один из лучших заемщиков в мире, а дубайские государственные (или принадлежащие шейху — что одно и то же) корпорации — в дефолте. Одна из самых амбициозных компаний мира Dubai World обещает отдать инвесторам $4,4 млрд через пять лет, а еще $10 млрд — только через восемь.
То есть после Олимпиады в Сочи, которая не станет столь финансово пагубной для России, но, похоже, будет примерно такой же по эффективности: вся прекрасная инфраструктура по полной программе рискует быть использованной только в течение Олимпиады, а потом будет только вызывать у наблюдателей мысли философского характера об углеводородах, а россияне для отдыха предпочтут спокойные европейские курорты.
Шейх — прекрасный человек, но отвратительный бизнесмен. Потому как главный критерий успешности бизнесмена — способность платить по своим долгам. Это тот случай, когда правильный тренд есть, а неправильные движения его губят. Дубай развивался хорошо, но слишком быстро. Слишком много проектов, слишком много долгов, слишком много недвижимости. Позитивный имидж притягивал туда незаслуженные капиталы, а теперь негативный будет долго мешать восстановиться.
Летом будет уже три года со старта ипотечного кризиса в США, значит, новый экономический бум не за горами. Во время бума палка, воткнутая в землю, имеет шанс стать деревом, а бизнесмены начинают терять головы, видя огромные темпы роста. Дубай — отличный кейс для любой быстрорастущей компании.
Если все финансовые показатели, и долги в том числе, растут как на дрожжах, надо просто сказать себе «Дубай» и, возможно, притормозить в амбициозном развитии. Сделать стресс-тесты. Что будет, если бедные американцы перестанут платить по кредитам? Что если Греция объявит дефолт? Что если террористы взорвут Белый дом? Шейх Дубая, как и многие российские бизнесмены, таких вопросов себе не задавал.
Впрочем, есть и другая бизнес-крайность: иметь кучу денег и полуразрушенную страну. Я о России. Не знаю, что и хуже.
Журнал «Финанс.» № 19 (350) 31.05-06.06.2010
Пораженные очевидными маркетинговыми успехами Apple, инвесторы могут надуть очередной пузырь. На этот раз «яблочный»
Олег Анисимов
Акции Apple на фондовом рынке уже почти 30 лет. Первичное публичное размещение компания провела аж 12 декабря 1980 года. Акции тогда были проданы по $22, но уже к концу дня выросли до $29, то есть на 32%. Бумаги тогда были не совсем те, что сейчас, так как в 1987, 2000 и 2005 году были произведены три сплита в соотношении 1:2. Таким образом, акция образца 1980 года соответствует восьми сегодняшним. Сейчас акции Apple стоят более $250, то есть инвесторы, покупавшие бумаги три десятилетия назад, увеличили сумму своего вложения примерно в 100 раз. Неплохо, впрочем, тогда и доллар был совсем другой.
На сколько преумножат свои вложения сегодняшние покупатели бумаг Apple? Компания стоит $230 млрд, тогда как чистая выручка по финансовому году, который у Apple заканчивается в третьей декаде сентября, составляла $36,5 млрд, Безусловно, судить по тому году неправильно, так как продажи Apple быстро растут. Если судить по первым шести месяцам 2010-го финансового года процент роста более чем радует: 39,2%. За полугодие Apple продал товаров и услуг на $29 млрд, а чистая прибыль составила $6,45 млрд. Браво Стив Джобс! Но также очевидно, что в нынешней оценке стоимости акций Apple заложен и будущий рост компании. При выручке в $50 млрд даже при колоссальной чистой рентабельности в 20%, оценка в $230 млрд не выглядит низкой.
Истерия вокруг Apple прекращаться не будет, значит, велика вероятность втягивания в игру самых глупых инвесторов, которые смотрят на предыдущий рост и полагают, что в будущем он будет ровно таким.
Им, как обычно, на самом пике и «сольют» акции инвесторы, которые поумнее (надо же кому-нибудь продавать). Когда это произойдет? Не знаю, но думаю, эмоции вокруг успеха Apple таковы, что должны привести к пузырю того или иного размера. И тогда мы увидим, как акции хорошей, прибыльной компании валятся, только потому что переоценены. Хороший пример тут Nokia: по сравнению с периодом 10-летней давности компания стала сильнее, но график демонстрирует обратное: акции стоят столько же, как в конце 1998 года. И быстрый рост привел финансовые показатели компании на такой уровень, что оттуда только падать, что мы и увидели в 2009 году, когда выручка Nokia упала с $50,7 до 41 млрд в основном за счет продаж оборудования для операторов, но и удержать долю рынка в 40% на рынке мобильных телефонов очень сложно, если у тебя такие амбициозные конкуренты как Apple или Samsung.
Вероятно, пока мы еще не видели максимума для Apple. Так считают и инвестбанкиры. «Мы думаем, что в стороны iPhones дуют многочисленные попутные ветры и поднимаем свою оценку продаж iPad», — аргументировал Bank of America Merrill Lynch увеличение целевой цены акций Apple до $325. Но даже до этой цены осталось всего 27%. Ничто для бумаг, которые за 14 месяцев поднялись втрое.
Журнал «Финанс.» № 20 (351) 07-13.06.2010
Развязка дела Михаила Ходорковского и Платона Лебедева близка. Думаю, шансы выйти в следующем году на свободу у них хорошие
Олег Анисимов
Живьем Михаила Ходорковского я видел один раз — больше 10 лет назад, когда он приехал в офис банка «Менатеп Санкт-Петербург». Во время приема он, с густыми черными усами, скромно сидел на диване. Не впечатлил, честно говоря. Харизмы я не почувствовал и подумал, что человеку просто повезло в 1995 году завладеть такой машинкой по печатанию денег, как «Юкос».
В первом номере журнала «Финанс.» 3 марта 2003 года мы опубликовали экспресс-интервью с Михаилом Ходорковским. Он говорил про нефтяную конъюнктуру в связи с войной в Ираке и дал абсолютно неправильный прогноз цены на нефть ($18 за баррель к 2006 году). Между тем вокруг «Юкоса» сгущались тучи. Структуры «Юкоса» стали финансировать СПС, «Яблоко» и КПРФ, то есть представлять прямую угрозу партии власти. Ходорковский пререкался с Путиным на встрече с лидерами крупного бизнеса… В июле 2003 года взят под стражу Платон Лебедев, но Михаил Ходорковский не останавливался и продолжал бороться.
Тут, на мой взгляд, он был не прав: следовало ударить по тормозам, понимая, что сам не безгрешен, ведь на войне как на войне: будут бить в слабое место. А их у Михаила Ходорковского было сразу два: залоговая приватизация и налоговая оптимизация. Ударили по налоговой теме и «отменили» итоги приватизации.
Сейчас, думаю, Ходорковский понимает, как нелепо выглядел, вступая в клинч с властью при наличии таких скелетов в шкафу. Теперь он производит впечатление человека харизматичного и умудренного опытом, а раз так, то должен понимать, что нынешний процесс в Хамовническом суде по поводу бредового обвинения в хищении 350 млн тонн нефти у самих себя не должен привести к увеличению срока. Почему?
Продление сроков Ходорковскому и Лебедеву невыгодно никому, а главное — правящему тандему.
Нужен ли новый срок Путину? Нет. Он, безусловно, понимает, что Михаил Ходорковский — его единственный сильный враг, но и приличия надо соблюдать. Если первые восемь лет заключения общество готово принять как расплату за налоговые прегрешения «Юкоса», то новый срок расценят исключительно как политический заказ, проявление трусости и жестокости «национального лидера», сколько ни говори про то, что решение принимает независимый суд.
Нужен ли новый срок Медведеву? Нет. Как политик он только выходит из тени Путина, и освобождение Ходорковского и Лебедева укрепит его позиции как относительно самостоятельной фигуры, с которой в стране связывают надежды в борьбе с коррупцией и силовым беспределом. Новый срок юкосовцам станет ударом по Медведеву; он покажет наблюдателям, что тот мастер говорить красивые слова, а реальным влиянием на происходящее в стране не обладает.
И еще один вопрос. Нужен ли новый срок российской экономике? Ответ очевиден.
Журнал «Финанс.» № 21 (352) 14.06 20.06.2010
Конечно, это подстава со стороны российских футболистов. За кого теперь болеть на главном спортивном мероприятии в мире?
Олег Анисимов
Вопрос этот приходилось себе задавать и в прошлые годы, так как русские традиционно вылетали из турнира на довольно ранней стадии.
Осмысленно смотреть чемпионаты мира я начал в 1986 году в возрасте 12 лет. Болел за СССР, конечно. Дасаев, Заваров, Беланов… 6:0 в первом матче с венграми, уверенный выход из группы, но два мяча из офсайда забивают бельгийцы — и сборная, которая могла в Мексике бороться за самые высокие места, летит back in USSR.
В том году я так и не выбрал, за кого болеть после вылета наших. Зато сделал это в 1990-м. В мае по школьному обмену впервые оказался за границей — в Италии, где как раз готовились принять чемпионат мира по футболу. Там получил несколько инсайтов. Во-первых, мы с треском проиграли итальянцам в товарищеском матче, правда, я забил единственный гол. Во-вторых, я купил кепку Napoli, где играл Марадона. Римские фанаты задавали мне по этому поводу вопросы, а успокоились, лишь поняв, что я не из Неаполя, а просто турист, благо на руке сиял напульсник с символикой Roma. В-третьих, Франческо — отец семейства, в котором я жил — во время телевизионной трансляции показал на футболиста из клуба Roma и сказал: «Это Сальваторе Скиллачи. Он будет лучшим бомбардиром чемпионата мира».
За кого мне было болеть, когда СССР бесславно потерял все шансы на выход из группы в минимально возможный срок, потерпев два поражения от аргентинцев и румын с одинаковым счетом 0:2? Конечно, за итальянцев. Я сильно расстроился, когда в полуфинале они по пенальти проиграли аргентинцам. Зато Скиллачи действительно стал лучшим бомбардиром, а я выиграл пару споров на деньги, использовав это сокровенное знание.
За итальянцев я болел 16 лет: ровно до 110-й минуты финального матча прошлого чемпионата, когда Марко Матерацци сказал Зинедину Зидану такую гадость, что тот был вынужден нанести ему удар головой в грудь. Я тут же начал поддерживать французов, но как назло по пенальти выиграли итальянцы.
Выиграй россияне у словенцев, у них были бы неплохие перспективы. Из группы, в которую попала Словения, вполне можно выйти. Там Англия, США и Алжир. Но горевать бессмысленно, а болеть за кого-то надо. Можно за Словению, и, если она обыграет Англию, мы будем немножко гордиться Россией.
Можно за Грецию, экономике которой сейчас худо. Впрочем, по сравнению с экономиками КНДР, Камеруна, Алжира, Ганы и других стран Греция в полном порядке. Да и надолго она исчерпала лимит удачи, выиграв в 2004 году чемпионат Европы. Можно за любую из 32 команд, но я буду болеть за тех, к кому Фортуна на чемпионатах мира всегда поворачивалась спиной, хотя они и числились фаворитами. Я про Испанию и Голландию. Справедливо, если кто-то из этих сборных наконец выиграет. Я лично ставлю на Испанию.
Журнал «Финанс.» № 22 (353) 21.06-27.06.2010
Президент Дмитрий Медведев на Петербургском экономическом форуме заинтриговал, сказав, что страна с 2011 года меняет бюджетную политику
Олег Анисимов
Якобы деньги ведомствам будут выделяться только на цели с измеряемым эффектом. «Неужели прекратится воровство из бюджета?», — задался вопросом я. Очень неплохо, учитывая, что дефицит федерального бюджета в 2010 году превысит 5% ВВП.
В общем, тема интересная, и я тут же пошел на брифинг «Российская бюджетная политика: вызовы и перспективы», где выступал вице-премьер Алексей Кудрин. Он говорил правильные и тревожные вещи.
В 2011 году ВВП будет на 24% меньше, чем рассчитывало правительство еще несколько лет назад, в 2013 году доходы бюджета окажутся на четверть ниже, чем в 2008 году.
Страна серьезно теряет нефтегазовые доходы из-за каникул по НДПИ и корректировки на экспортную пошлину в Восточной Сибири, куда смещается нефтедобыча. А остальные доходы, по мнению Алексея Кудрина, будут расти очень умеренно.
Демография крайне плохая. На 100 пенсионеров в стране 128 работающих, тогда как в старушке Европе 150 — 160. У нас к 2020 году будет 112, а к 2030-му — 100. Около 1 трлн рублей в 2011 году государство направит на финансирование дефицита бюджета Пенсионного фонда. Вывод (мой): после выборов-2012 поднимут пенсионный возраст лет на пять.
Для преодоления кризиса правительство не только потратит все свои резервы (не путать с золотовалютными резервами Центрального банка), но и собирается активно занимать. Дефицитность бюджета, по замыслу главного финансиста страны, будет преодолена лишь в 2015 году, когда доходы и расходы должны сравняться, однако сценарий этот может оказаться как чересчур оптимистичным, так и чересчур пессимистичным, благо цена на нефть является фактором непредсказуемым. При таком сценарии общий долг России увеличится до 14% ВВП.
Зависимость экономики от нефти у нас только росла. По статистике Алексея Кудрина, в 2000 году так называемый ненефтегазовый дефицит бюджета составлял 1,7% ВВП, в 2003-м — 3,2%, а в 2010-м — 13,7%. Другими словами, если б не энергоносители, не сносить бы нам головы. «По этому дефициту надо себя сверять», — говорит вице-премьер и планирует снизить его до 7,8%.
Итак, ситуация выглядит устрашающе. При этом расходы бюджета выросли в 2009 году до 41% ВВП, а качество предоставляемых государством обществу услуг на такой процент явно не тянет. Нужны структурные изменения.
Думаю, министру финансов стоит перестать оперировать макропоказателями и пристальнее взглянуть на микро-, то есть опуститься на уровень тендерных документаций, смет и должностных инструкций. Сравнить затраты на строительство километра дорог в России и, пусть не Китае, а для начала в Финляндии. Сопоставить уровень вложений в армию с количеством реально боеспособных частей. Понять, почему целый штат людей долго делает то, что в состоянии быстро сделать один компьютер. Нужно садиться и делать такую черновую работу, а не произносить, как заклинание, слово «модернизация».=
