Метка: успех

Виктор Сартаков-Коржов привлёк инвестора и вложил 20 млн рублей в петербургскую хлебопекарню «Коржов» мощностью полторы тонны хлебной продукции в день. С какими проблемами сталкивается пекарня в российских условиях? Почему сливочное масло для пекарни приходится возить из Новой Зеландии? Когда окупится бизнес? Готовы ли люди платить по 50 рублей за багет и 120 рублей за каравай?

Вы можете ознакомиться с аудиоверсией на iTunes и Подстере и видеоверсией интервью на Youtube. Программа выходит на телеканале PRO Бизнес.

Виктор Сартаков-Коржов (хлебопекарня «Коржов»). Бизнес на багетах по 50 рублей 

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Здравствуйте. Сегодня в гостях у интернет-бухгалтерии «Моё дело» Виктор Сартаков-Коржов, основатель хлебопекарни «Коржов», созданной в Петербурге. Почему двойная фамилия, Виктор? Привет.

ВИКТОР САРТАКОВ-КОРЖОВ: Привет, Олег. Когда женились, решили взять — супруга мою, я — её, поэтому первая — моя фамилия, вторая — супруги. И вот образовалась двойная фамилия Сартаков-Коржов.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Нестандартный подход к вопросу, а бренд «Коржов» как тогда образовался?

ВИКТОР САРТАКОВ-КОРЖОВ: Бренд «Коржов» образовался, когда было принято решение о создании пекарни-кондитерской. Выбирали имя, думали над разными названиями, прорабатывали несколько вариантов. И одной из идей было, почему бы не назвать «Коржов»? Потому что созвучная фамилия, и вроде как я имею отношение к этому бизнесу непосредственное.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Это было после свадьбы, соответственно?

ВИКТОР САРТАКОВ-КОРЖОВ: Ну, конечно. Достаточно простая история: поженились, решили взять двойную фамилии, а бизнес создан более чем через пять лет.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Сколько вложили в хлебопекарню?

ВИКТОР САРТАКОВ-КОРЖОВ: Изначально-бизнес план был рассчитан где-то на 13 миллионов рублей, и со временем, в течение стройки, появилась необходимость в дополнительном финансировании, прежде всего, на подключение дополнительных мощностей. Стоимость проекта возросла и увеличилась почти до 20 миллионов.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Понятно. Существует некое убеждение у людей, что хлебопекарни — это очень дёшево.

ВИКТОР САРТАКОВ-КОРЖОВ: Правда, такое убеждение есть. Очень многие пишут письма, спрашивают советов, мол, Виктор, хотим открыть пекарню. И когда уже переходишь к конкретике, спрашиваешь: а сколько планируете, какие возможности; или я просто называю какие-то суммы, цифры, то люди удивляются — а куда и как же так?

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Давай тогда разберём эту ситуацию. На что потратились 20 миллионов?

ВИКТОР САРТАКОВ-КОРЖОВ: Больше половины денег однозначно ушло на оборудование, на технологический проект, который мы разработали для конкретного помещения. Оборудование мы купили напрямую во Франции, в Страсбурге.

Bongard — это достаточно популярная фирма, её оборудование находится во многих пекарнях, в том числе и в России. Я просто написал письмо: ребята, открываем пекарню, и хотели бы у вас купить, и с вами технологию вместе сделать, давайте? Давайте. Пригласили и действительно помогли дельными советами.

В общем, большую часть технологического оборудования привезли из Франции. И потом уже ещё что-то докупалось, конкретно под помещение, в моменты осмысления, понимания, как этот процесс будет работать.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Из 20 миллионов рублей сколько на оборудование потрачено?

ВИКТОР САРТАКОВ-КОРЖОВ: Около 300 тысяч евро по старому курсу, по с чем-то 40 рублей?

ОЛЕГ АНИСИМОВ: 12 миллионов рублей. А оставшиеся восемь?

ВИКТОР САРТАКОВ-КОРЖОВ: Ну, это ремонт. Мы взяли в очень плохом состоянии помещение в новом жилом доме. Там планировался сначала паркинг, а потом решили всё-таки коммерческие помещения сделать.

Метраж — 200 метров, и большую часть, 130 метров, занимает производство. Оставшаяся часть — небольшие помещения: фойе для гостей и зона кафе — 60-70 квадратных метров.

Ремонт можно разными способами сделать, и дешевле. Но мы на пол брали немецкую уличную клинкерную плитку. Она неубиваемая и мощная. Одной плиткой выложены все 200 метров, что создаёт единое пространство. Это всё через концепцию прослеживается. Окна везде стоят, цеха открыты, всё видно. Открытость тоже стоит денег. Чтобы показать, как мы производим кондитерские изделия, как мы производим хлеб.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: И последний вопрос по оборудованию. Сколько оно позволяет производить?

ВИКТОР САРТАКОВ-КОРЖОВ: Где-то полторы тонны в день, за 20 часов.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Теперь вопрос, который уже созрел в головах у большинства наших зрителей: откуда взялись 20 миллионов?

ВИКТОР САРТАКОВ-КОРЖОВ: Наверное, может показаться рискованным, что такие большие деньги вложены в пекарню. Но я работал в инвестиционной компании управляющим проектами, и очень давно вынашивал проект пекарни.

Партнёр поверил в бизнес-план, в то, что мы сможем создать продукт, что он будет востребован. Как я уже сказал, изначально речь шла не о 20 миллионах, а о 13 миллионах, наверное, не таких страшных. Впоследствии расходы выросли, и срок окупаемости, соответственно, уже начинает двигаться.

Идея заключалась в том, чтобы не только в одну точку влить. Полторы тонны в сутки — это достаточно много, и мы можем себе позволить обслужить не только нашу пекарню.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Инвестиционная компания финансировала?

ВИКТОР САРТАКОВ-КОРЖОВ: Да.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: И как сдвинулся срок окупаемости, какой он?

 

ВИКТОР САРТАКОВ-КОРЖОВ: Планировался где-то 3,5 года, сейчас чуть больше пяти лет.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Это когда будет?

ВИКТОР САРТАКОВ-КОРЖОВ: Мы строить начали в 2013 году, а финансировать — в конце 2012 года. Сейчас у нас активно идёт стройка на двух новых объектах. 1 июля планируем открыть две новые точки, уже в центре города. Одна — 112 квадратных метров, другая — 140 метров — они позволят нам реализовывать продукцию под нашим брендом, через наши пекарни-кондитерские. Грубо говоря, мы выполняем бизнес-план, заложенный давно. Надо было делать так сразу, но какие-то трудности были в финансировании, ещё что-то.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Понятно. А насколько сейчас бренд «Коржов» известен в Петербурге? Я просто бываю редко, и поэтому не могу так визуально судить.

ВИКТОР САРТАКОВ-КОРЖОВ: Известен, наверное, на Академической, где мы открыты. Основная идея заключалась в том, чтобы создать пекарню-кондитерскую с натуральным, чистым продуктом рядом с домом. У нас большие жилые массивы, и мы хотели повысить качество жизни людей, которые находятся в конкретном северном районе.

Выбрали достаточно густонаселённый жилой массив; вокруг около 10-12 тысяч людей живёт. Большое количество людей внушает оптимизм: наверняка кому-то наш продукт будет интересен.

Когда мы проект запустили, к нам заходили, появилась динамика, но не такая, как сейчас, когда мы намного активнее стали общаться с нашими соседями, продвигать себя. И на районе, я могу сказать, о нас знают, и в интернете. Особенно после поста Ники Белоцерковской. Услышали, поприезжали даже с центра города.

И, безусловно, повысить узнаваемость бренда позволило пресловутое сарафанное радио. Мы приносим людям в офисы нашу продукцию, попробовать. У людей уже заведомо хорошее впечатление, а когда попробуют, начинается: а слышали, а были?

ОЛЕГ АНИСИМОВ: И сколько сейчас производите в день?

ВИКТОР САРТАКОВ-КОРЖОВ: Сейчас мы ещё не вышли на полную мощность, у нас пока одна пекарня-кондитерская. Но при этом мы поставляем продукцию в магазины. Это направление B2B, составляющее где-то 30-35 процентов от выручки. Если в цифрах, то, наверное, мы выполняем сейчас половину от полутора тонн. Мы ещё не загрузились где-то на 700 килограммов.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Стратегия всё-таки заключается в том, чтобы развивать локальные точки, или работать с магазинами?

ВИКТОР САРТАКОВ-КОРЖОВ: С магазинами сложнее работать. Нам очень нравится работать с конечным потребителем. Мы понимаем, что, несмотря на дождь, снег и ещё что-то, они всегда будут к тебе приходить в магазин. Если представить, что заключили с кем-нибудь контракт, с большой фирмой, начали продавать, а они в какой-то момент закрылись или перешли на других поставщиков — достаточно нестабильны, всё-таки, эти B2B продажи. Но не скажу, что не востребованы.

Как вы понимаете, магазинам мы продаём не по розничной цене, а со скидками, поэтому с точки зрения экономики не настолько это интересно. Тут логистика включается.

В конце месяца считаешь, смотришь, думаешь: очень много факторов, которые не совсем выгодные. Хотя, в какой-то момент помогает, чтобы не простаивало производство.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Виктор, какие были самые большие сложности при запуске, кроме того, что бюджет проекта вырос?

ВИКТОР САРТАКОВ-КОРЖОВ: Наверное, с электричеством. Требовались большие мощности, и это действительно затормозило нас. Если в цифрах: было 20 киловатт, а нам нужно 100. Нам пообещали, что мы достаточно быстро сможем получить дополнительные мощности, а когда копнули, столкнулись с конкретной проблемой. Выяснилось, что большой магазин «О’Кей» рядом, жилые массивы — они всё скушали, и ты уже не у дел, никому до тебя нет дела. Это под риск вообще весь проект ставит. Если у тебя нет мощности, а ты уже ремонт почти закончил — что ты будешь делать?

Другая сложность, безусловно — ингредиенты. Это уже следующий этап развития. Были рецепты, были идеи, как их реализовывать. Ингредиенты — не только моя проблема, но и всех, кто с этим сталкивается, например, в ресторанах.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Ну, мука же основной ингредиент?

ВИКТОР САРТАКОВ-КОРЖОВ: Не только мука, вода…

ОЛЕГ АНИСИМОВ: А в чём сложность муки? Нестабильного качества?

ВИКТОР САРТАКОВ-КОРЖОВ: Всё правильно, нестабильного качества. Мы искали муку, которая бы нас устраивала. Если ты выпечку делаешь каждый день, ты же видишь качество, каждый день с этим сталкиваешься. Мы нашли муку в Старом Осколе и возим её, покупаем на территории Санкт-Петербурга. Ведь особенность нашего производства в том, что мы на российских ингредиентах делаем достойный продукт. Ту же чиабатту — говорили, что можно только на итальянской муке. Или багет — мол, нужно вести муку из Франции. А мы делаем на нашей муке.

Могу однозначно сказать, что она также «плавает». Муку не просеивали, но после того, как мы в хлебе нашли шурупчик маленький, решили просеивать. Проблема в том, что не совсем чистая, как хотелось бы, мука поступает к нам на производство. Просто необходимо контролировать, чего, наверное, где-то там, в Европе, не станут делать.

Ингредиенты — не только мука, ещё масло сливочное. Я по сей день ищу сливочное масло, на выставках пробуем. Свои изделия мы делаем только на сливочном масле, и масло должно быть с заведомо определёнными характеристиками: температуроустойчивым и эластичным для того, чтобы ты мог хорошо вкатать его в тесто. До санкций мы покупали сливочное масло из Франции, в России не могли найти. Когда ввели санкции, стали покупать из Новой Зеландии. Ну, не можем мы в России найти масло, которое бы нам позволяло сделать слоёные изделия — те же круассаны, плюшки — достойными, сливочными, не размазанными, со слоями. И чтобы это выглядело так, как нам кажется, должно выглядеть. Поэтому, когда я говорю своим партнёрам из-за границы — немцам, французам, что масло из Новой Зеландии покупаю, вы не представляете их реакцию! У них в голове это не укладывается — как?!

ОЛЕГ АНИСИМОВ: А в чём химическая разница новозеландского масла и российского?

ВИКТОР САРТАКОВ-КОРЖОВ: Как я уже сказал, для того, чтобы работать со слоёными изделиями, масло должно обладать определёнными характеристиками. И одной из характеристик является его эластичность, термоустойчивость. То есть, мы вкатываем сливочное масло в тесто, такая физическая работа. А если масло не поддаётся, оно будет вылезать из разных краёв, крошиться на какие-то маленькие, ненужные частицы, и потом это всё будет в конечном изделии.

А из масла глубокой заморозки, что приходит из Новой Зеландии, получается делать. Что касается российских производителей, мы, правда, много пробовали. Вологодское масло нашли одно, обрадовались, но там такая цена! Оно дороже, чем французское получалось в то время.

С подмосковным заводом сейчас активно переписываемся, уже вышли на такой уровень, что составили требования. Они для нас попытаются сделать. У нас объёмы выросли, мы им уже стали в какой-то момент интересны. Но это всё не быстро делается. На сей день мы не нашли нужного масла, и это проблема. Ну, если мы говорим о качестве, можно и маргарин вкатать, и, как говорят, наши покупатели разницы не заметят. Но это не так. Замечают.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Понятно. Виктор, сколько стоит самая минимальная пекарня? Если у нас есть предприниматель, у которого нет инвесторов? Сколько ему надо вложить, чтобы какой-то минимальный объём получить?

ВИКТОР САРТАКОВ-КОРЖОВ: Ну, я вообще слышал, в Купчино мужчина дома печёт хлеб и продаёт его на какой-то остановке. Я так понимаю, что вложения там вообще минимальные. Он там рожь проращивает, и сам чуть ли не мелет. Тут я ушёл в крайность, но, тем не менее, это вопрос желания. Если ты хочешь, чтобы твой хлеб продавался — можно и дома попробовать. А если нет инвестора — просто объёмы будут другие.

Можно купить бывшее в употреблении оборудование, есть те же печи для пиццы, у них назначение другое, но всё равно можно изловчиться сделать хлеб. Но, опять же, надо уйти в какой-то монопродукт, моноисторию — фокачча, чиабатта, и на высокой температуре печь.

Можно что-то придумать. Ведь по большому счёту, что нам нужно? Нам нужно замесить хлеб, то есть нужен тестомес.

Нам нужно расстойку делать, но, если нет денег на расстойку, можем в тележке: на тележку положил, плёнкой обмотал. Или просто, как пишут в домашних рецептах: поставить в тёплое место. Безусловно, всё легко на словах, но со временем можно найти способ, как расстоять без специальных расстоек. Чтобы этот хлеб распечь — нужны формы для хлеба. Всё. Я уже сказал в начале, что можно печь и в какой-то другой печи.

Наша сумма затрат на проект сравнима с нормальной. Такая же будет в Европе, в Париже, в Германии. Абсолютно те же деньги, чтобы открыть этот бизнес на таком уровне.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Думаю, сейчас зрители немножко испугаются такой цифры: как мы всё потом отобьём, если вложим столько денег?

ВИКТОР САРТАКОВ-КОРЖОВ: Изначально проект рассчитывался не на одну пекарню. И, здорово, что нам поверили в какой-то момент, чтобы такой проект осуществить. И сейчас строим две новых пекарни, которые, на самом деле, и покажут, как наша бизнес-модель работает.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: А где они находятся?

ВИКТОР САРТАКОВ-КОРЖОВ: В центре Петербурга, одна прямо напротив станции метро «Чкаловская», другая — на улице Восстания.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Там же, насколько я знаю, на улице Восстания, не так много жилых домов?

ВИКТОР САРТАКОВ-КОРЖОВ: Да, вы правы, жилых не так много, но там очень много людей работают постоянно, много школ. Мы считали трафик, смотрели, кто ходит, качество этих людей. Это место позволяет нам нашу концепцию сохранить: здорово, когда большая часть гостей — постоянные. Практика показывает, что 80-90 процентов — постоянные гости пекарни.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Какие советы можно дать ребятам, которые хотят открыть пекарню?

ВИКТОР САРТАКОВ-КОРЖОВ: Совет один: чтобы делали натуральный продукт, натуральный хлеб. Чтобы с этой мыслью приходили в этот бизнес, потому что уже хватит всякого другого. И советую всегда попробовать каждый день попечь хлеб. В пять утра вставать или даже пораньше. Каждый день по одной буханочке сделать.

А если у человека желание ещё останется, можно попробовать и бизнесом заняться. Это всё-таки реально каждодневная работа с тестом. Если мы говорим о маленьком бизнесе, однозначно человек должен сам печь, сам реализовывать. Будет ли это подруга делать или семья, в любом случае, это каждодневная работа. И как показывает опыт, нужно рано вставать, любить это делать.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Понятно. А как сейчас вообще в Питере с потребительским спросом? Чувствуется, что у людей стало меньше денег?

ВИКТОР САРТАКОВ-КОРЖОВ: По нашей пекарне не скажу, что меньше денег стало. Когда начались в конце прошлого года какие-то движения относительно санкций, цены и курсы начали скакать, мы решили цены не поднимать и очень долго их держали. Да и сейчас мы подняли цены всего на несколько позиций. И, могу вам однозначно сказать, процентов, наверное, 90 людей сказали, что давно надо было это сделать.

С момента открытия пекарни, с 2013-го года, мы вообще не поднимали цены, только их проиндексировали, когда поняли, что и масло подорожало. Если смотреть закупочные цены на продукты, у нас по факту они не сильно подорожали. А мы-то зачем будем поднимать цену? Безусловно, можно на этом сыграть. Мы смотрим постоянно на себестоимость, за что мы покупаем, какой процент от выручки.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Хорошо. А какой ценовой уровень? Я знаю, в «Азбуке вкуса» багеты очень вкусные по 100 рублей, а в пекарне «Коржов» какой ценовой уровень?

ВИКТОР САРТАКОВ-КОРЖОВ: У нас багеты по 50 рублей.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: А в «Ашане», например, стоит 12 рублей, такой здоровый.

ВИКТОР САРТАКОВ-КОРЖОВ: Да, да, в «О’Кее» тоже.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: И меня всё время удивляет, почему такая большая разница, в 10 раз.

ВИКТОР САРТАКОВ-КОРЖОВ: У нас гости тоже приходят, говорят, а почему мы должны покупать ваш багет за 50, если в «О’Кее» он за 10 рублей?

Что тут скажешь? Что я багет делаю восемь часов, отдельно ставлю для него пшеничную закваску, отдельно всё вручную формуем, режем. Здесь ручной труд, ремесленное производство. И вкус, я уже не говорю про мякиш, дырки, которые должны быть в багете, особый хруст. Нам кажется, багет должен быть таким. Это другой продукт и другая ценовая категория.

У нас есть хлеб, так называемый бездрожжевой каравай, он стоит 120 рублей. Это самый дорогой хлеб, который у нас есть, и, что самое интересное — самый популярный. Сейчас такое поверье, что бездрожжевой хлеб надо есть, вроде полезно. Может и так, но мы думаем, что нет. Но хлеб удачный получился, на нашей закваске его делаем.

Ценовая категория хлеба у нас — от 40 до 120 рублей. Если говорим про кондитерские изделия, торты у нас доходят до 1100-1500 рублей, и то делаем такие на праздники. А в среднем, торт стоит около 1000 рублей. Эклеры, пирожные — от 80 до 150 рублей. Хочется думать, что у нас качество превышает цену.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Вопросы от наших зрителей и слушателей. Евгений Ахунов спрашивает: «Пекарня закупает оборудование за рубежом, а в России вообще нет достойных аналогов?».

ВИКТОР САРТАКОВ-КОРЖОВ: Достойных аналогов… Достойных нет, аналоги есть. Ну, я говорю сейчас про пекарни и кондитерские, которые не промышленного производства. На последней выставке Modern Bakery в Москве было представлено российское оборудование, больше настроенное на хлебозаводы. Выбирая для себя какой-то тестомес или печь, мы не находим того, что нам нужно.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Человек с ником ul_simbir спрашивает: «Какая была любимая, лучшая и изменившая книга?»

ВИКТОР САРТАКОВ-КОРЖОВ: Библия, наверное.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Илья Михайлов спрашивает: «Как Виктор проводит свободное время?»

ВИКТОР САРТАКОВ-КОРЖОВ: С друзьями и семьёй, с женой и ребёнком. С собакой люблю гулять.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Понятно. И наш последний вопрос, обычный: насколько Россия пригодна для бизнеса?

ВИКТОР САРТАКОВ-КОРЖОВ: На 100 процентов пригодна. Мне кажется, Россия — одно из лучших мест для ведения бизнеса. У нас куча возможностей, и это правда. Я говорю, опять же, про свою область. Здесь конкуренция не такая высокая. Да, есть трудности с ингредиентами, но они решаемые.

Есть большой опыт прохождения практик в той же Франции, Германии; я вижу, насколько им тяжелее и намного больше приходится трудиться, чем нам. И я однозначно говорю, что мы находимся в очень комфортных условиях, и у нас здесь есть масса возможностей, и не только в хлебопекарном бизнесе. Постоянно смотришь, сравниваешь — у нас прямо хорошо.

Основатель нижегородской пивоварни Malz & Hopfen Рустам Аскаров начинал с варки пива в кастрюлях на кухне, теперь доводит производство до 25 тонн пива в месяц, но даже с этим объёмом не сможет удовлетворить спрос магазинов. Рустам Аскаров (Malz & Hopfen). Пивоварение по собственным правилам.

Вы можете ознакомиться с аудиоверсией на iTunes и Подстере и видеоверсией интервью на Youtube. Программа выходит на телеканале PRO Бизнес.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Здравствуйте. Сегодня в гостях у интернет-бухгалтерии «Моё дело» Рустам Аскаров, основатель пивоварни Malz & Hopfen, которую он открыл в Нижнем Новгороде в 2013 году. Начнём с карьеры Рустама, он ведь раньше работал в Microsoft…

РУСТАМ АСКАРОВ: Да, я работал в Microsoft, потом в одной достаточно крупной нижегородской фирме занимался IT-бизнесом.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: То есть, был менеджером?

РУСТАМ АСКАРОВ: Да, да.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: А потом что случилось, чтобы стать пивоваром-собственником? Что произошло?

РУСТАМ АСКАРОВ: В первую очередь, мне надоело заниматься бизнесом. Если честно, я решил, что это не отпуск, не пенсия, но что-то такое, когда уже не надо задумываться о крупном бизнесе, когда у тебя куча подчинённых. Захотелось просто заниматься тем, что нравится.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Надоело заниматься бизнесом, и… занялся бизнесом!

РУСТАМ АСКАРОВ: Я не смотрю на пивоварню как на бизнес всё-таки… Ну, конечно да, это бизнес, он приносит деньги, но это не то, чем я занимался ранее. Нет задачи увеличивать, зарабатывать больше. Задача больше заниматься качеством, что-то внутри улучшать, чем увеличивать масштабы.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: И какие сейчас масштабы?

РУСТАМ АСКАРОВ: Сейчас пивоварня варит где-то порядка 15 тонн в месяц. Сейчас мы немножко расширяемся, будет 20-25 тонн в месяц пива.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Сколько сортов?

РУСТАМ АСКАРОВ: Формально заявлено 17 сортов, выпускаем, конечно, меньше. Где-то в месяц пять сортов пива, но при этом варки не похожи друг на друга. Мы не пытаемся делать одно и то же пиво от варки к варке. Делаем то, что нравится, и постоянно меняемся.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: То есть, у вас такой подход, чисто крафтовый, получается?

РУСТАМ АСКАРОВ: Ну, мне слово крафт не нравится, потому что это пришло из Штатов, от маркетологов. Это больше маркетинговый сленг. Говорят: да, мы крафтовые пивоварни, мы занимаемся крафтом.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Крафт — это, я как понимаю, от слова ремесленное.

РУСТАМ АСКАРОВ: Я просто варю пиво. Я не варю крафтовое пиво, не варю какое-то там эксклюзивное пиво. Я варю пиво, которое мне нравится, которое я хочу варить. У меня нет людей, которые контролируют и говорят мне, что нужно варить. Вот основное отличие.

Если говорить про крафт, то изначально это было авторское пиво, но если посмотреть сейчас на крафтовые пивоварни, то они варят пиво, которое у них уже заказывают и выбирают пиво, которое диктует рынок.

Условно, сейчас очень моден Indian Pale Ale, и все а-ля крафтовые пивоварни варят его. Если мне не нравится Indian Pale Ale, если я не хочу его варить, то и не буду. Не хочу подчиняться требованиям рынка, а хочу подчиняться тому, что я хочу делать.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Рустам, скажи, пожалуйста, сколько нужно вложить денег, чтобы получить пивоварню мощностью 15 тысяч литров в месяц?

РУСТАМ АСКАРОВ: Если нет опыта и знаний, можно купить дорого. Я начинал с кухни, делал из кастрюлек первую свою пивоварню, потом варил с друзьями в гараже в пивоварне на 250 литров.

Потом, когда я уже заказал промышленную пивоварню, я понимал, что мне нужно сделать и выбрал оптимальный, на мой взгляд, вариант. У меня вышло порядка 4 миллионов рублей всего, притом, что аналогичные пивоварни, такие же по объёму, стоят 7-8 миллионов рублей. Это по старому курсу.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Очень немного. А что в это оборудование входит? Сколько чанов?

РУСТАМ АСКАРОВ: Это восемь ёмкостей для брожения и варочный порядок на 500 литров. Соответственно, где-то тонну пива можно варить в день. Плюс у меня технологии, которые не используют другие пивоварни. У меня пиво созревает в бутылке.

Если на других пивоварнях и заводах пиво сбраживается и созревает в танке, то я сразу после окончания главного брожения разливаю по бутылкам, и в бутылке пиво продолжает созревать как вино. Соответственно, чем дольше хранится бутылка, тем пиво становится лучше. За счёт этого я, получается, экономлю на оборудовании, потому что мне не нужно много ёмкостей.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: А сколько оно находится в этих ёмкостях, где созревание, до разлития в бутылки?

РУСТАМ АСКАРОВ: Вообще по нормальному должно пройти три недели, чтобы пиво созрело после основного брожения. У меня неделю пиво бродит, ещё два-три дня осветляется, и через 10 дней после варки я уже могу разливать пиво по бутылкам. Там пиво созревает несколько недель или месяцев. Соответственно, есть сорта пива, которые я рекомендую просто выдержать хотя бы год-два перед употреблением.

Я подготавливаю пиво, чтобы его можно было пить. Но просто оно ещё не раскрыло букет. Чтобы понять, как пиво меняется, надо выдержать.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: А как сейчас распределяются продажи по городам, по секторам, по магазинам?

РУСТАМ АСКАРОВ: К сожалению, сейчас ситуация достаточно тяжёлая, у меня огромный дефицит пива. Я удовлетворяю только запросы магазинов, розничных сетей, с которыми уже заключил договора, и удовлетворяю их примерно на 40%.

Соответственно, с новыми клиентами я не заключаю сейчас договора даже. Основное пиво уходит в Москву, конечно. В Нижнем Новгороде сеть ресторанов покупает у меня.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Я видел во «Вкусвилле» в Москве. А где ещё продаётся?

РУСТАМ АСКАРОВ: Есть большое количество различных сетей, магазинов, которые занимаются именно пивом, например, «Царь пиво», «А пиво».

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Можно сказать, что поздно начал расширять производство?

РУСТАМ АСКАРОВ: Нет, у меня всегда такая была ситуация, если честно. Когда у меня была пивоварня 250 литров, я думал, что, когда при трёх тоннах не буду знать, куда пиво деть. Когда стал варить три тонны, его тоже не хватало. Стал варить 15 тонн — пива всё равно не хватает.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Уже пора покупать «Балтику» скоро.

РУСТАМ АСКАРОВ: Нет, нет. У меня есть планы по расширению. Дело в том, что сварить тонну или 5 тонн — по времени одинаково, 6-8 часов. Сейчас да, есть задача увеличить объём варочного порядка.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Надо купить новый?

РУСТАМ АСКАРОВ: Да, новый закупить и поставить.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Когда варка произошла, жидкость заливается в чан и там дозревает. Может, она на следующие сутки доливаться в чан или нет?

РУСТАМ АСКАРОВ: В течение 5-6 часов можно доливать. Баки в пивоварнях обычно в два раза больше, чем объём варки. Соответственно пиво два раза в день варится, и сусло заливается в одну ёмкость. Бак у меня на тонну, поэтому я варю два раза по 500 литров и доливаю в течение дня. Это нормально. Можно и три варки подряд делать, ничего страшного, доливать можно.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Много мнений слышал, что российский солод не годится для пива. Это правда это или нет?

РУСТАМ АСКАРОВ: На счёт совсем не годится — неправильно, варят же на этом солоде пиво. Я не использую российский солод, потому что, на мой взгляд, у него нестабильное качество. Иногда очень ароматный, вкусный солод приходит. Из него получается интересное насыщенное пиво.

А в следующей партии, например, огромное количество белка, из-за чего пиво получается мутное. Плюс иногда мой опыт использования российского солода показывал, что туда попадает большое количество мусора. Поэтому я российский солод не использую. Российский хмель иногда покупаю. У нас в основном чувашский хмель. Опять же, это хмель, как и немецкие сорта хмеля, предназначен для лагеров. Я лагеры не варю, поэтому мне покупать такой хмель смысла большого нет.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: А почему лагеры не варишь?

РУСТАМ АСКАРОВ: Просто мне не нравится.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Ну, из всех сортов можно было один лагер сварить.

РУСТАМ АСКАРОВ: Ну, раз в год я варю, в ближайшее время планирую как раз сварить лагер. А так просто это нельзя всё охватить. Это всё-таки пиво, которое нужно пить большими кружками где-нибудь в Мюнхене. Я хочу варить пиво, которое можно пить небольшими бокалами.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: С налогами сейчас что-то происходит в пивоваренной отрасли?

РУСТАМ АСКАРОВ: Акцизы достаточно большие, конечно. 18 рублей с каждого литра необходимо заплатить.

Это не самое сложное, потому что больше всего мешают постоянно меняющиеся правила игры. Постоянно придумывают новые сложности.

Например, счётчики пива стоили 40-50 тысяч рублей, а после принятия закона об обязательности установки счётчиков в пивоварне, выросли до 250-300 тысяч рублей.

Росалкогольрегулирование, например, в прошлый квартал прислали мне требование о том, что я должен сдать декларацию о закупке и использовании спирта. Я говорю: «Ребята, я не закупаю и не использую спирт, я варю пиво». Они: «Сдавайте нулевые декларации».

При этом в прошлый квартал это не нужно было. И эти требования не дают спокойно работать.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: А будет ли лицензирование пивоварен?

РУСТАМ АСКАРОВ: Лицензирования сейчас нет. Планируют ввести лицензирование, это долго обсуждалось.

Я поездил по другим странам, посмотрел, как там организовано. Могу сказать, что российское законодательство не хуже и не сложнее, чем какое-нибудь литовское. Там даже больше требований для открытия пивоварни.

Но там требования чётко описаны в одном документе. Например, в Даугавпилсе (Латвия) чиновники мне дали документ, в котором описано: что, зачем и как я должен сделать.

Если не производстве нужны видеокамеры, то там всё описано в одном документе. У нас же приходится искать по крупицам, и сведения противоречивые. У разных организаций разные требования. Проблема в том, чтобы найти эти требования.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Какие пивоварни западные ты брал за основу при строительстве своей? На кого твоя похожа?

РУСТАМ АСКАРОВ: Я ни на кого не ориентировался, а именно начинал с домашнего пивоварения. Я использую технологии, которые не используются в большинстве случае в промышленности. У меня высокие риски, и бывает в соцсетях люди жалуются, что дрожжей много, например. Но это особенность технологии. Промышленность от неё отказалась от этой технологии. У неё свои плюсы, свои минусы, свои потребители. Но не было задачи что-то скопировать, я делаю своё.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Бренд такой немецкоязычный.

РУСТАМ АСКАРОВ: Ещё пивоварни в голове не было, если честно. Это был 2010 год, я только начал варить пиво, и мне захотелось как-то назвать своё пиво, и на местном пивном форуме я попросил ребят придумать какое-нибудь название для моего пива. Через три года, когда открыл пивоварню, решил, что раз три года пиво так называется, то пусть останется. Поэтому да, тут смесь немецко-английского.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Сейчас на рынке интересного пива, судя по твоему производству, дефицит. У крупных производителей наоборот продажи падают. То есть происходит некоторое перемещение спроса в более интересные и живые сорта.

РУСТАМ АСКАРОВ: Людям надоел ширпотреб, людям надоело пить один и тот же евролагер — светлое пиво, которое не горькое, не сладкое, не имеет вкуса и запаха. Люди стали выбирать что-то более интересное.

Крупные заводы тоже стали модифицироваться. Например, Московская пивоваренная компания выпускает огромное количество новых интересных сортов, а мелким пивоварням сейчас стало интересно, потому что люди повернулись в эту сторону, им интересные новые вкусы, новые ароматы, новые впечатления.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: А можно ли сформулировать, что такое российский или русский стиль пива?

РУСТАМ АСКАРОВ: Нет. Скорее всего, русского стиля нет. Что-то исконно русское, наверное, было когда-то. Я ездил в деревни, знаю, как варили пиво в Чувашии. У меня бабушка жены также варила в деревне пиво. Это обычное региональное, деревенское пиво, такое же примерно как варят, например, в деревнях в Литве. По стилю похоже. А чего-то традиционно российского сейчас, наверное, нет.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Роман Легасов спрашивает, почему производители добавляют кроме четырёх компонентов дополнительные?

РУСТАМ АСКАРОВ: Мы ничего не добавляем, кроме солода хмеля, воды и дрожжей. При розливе используется сусло, чтобы в бутылке началось вторичное брожение; сахар или глюкозу, чтобы началось созревание. Это не дополнительные какие-то компоненты.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Насколько нужны знания по химии, чтобы заниматься пивоварением? Чтобы понимать, какие реакции вызывает сахар, хмель, дрожжи?

РУСТАМ АСКАРОВ: Пиво варить не сложно, и для того, чтобы это показать, мы уже шестой год подряд в Нижнем Новгороде организуем так называемую большую варку. Выезжаем на природу и на костре варим пиво. Люди, которые хотят научиться варить пиво, приезжают и учатся.

Конечно, проще, когда есть знания по химии, биологии, даже физике, потому что понимаешь, почему что-то происходит и знаешь, как исправить ошибку, но можно и без этих знаний.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Тут Роман просит рассказать поподробнее про налогообложение в пивной отрасли. Рустам уже сказал, что акциз составляет 18 рублей с литра…

РУСТАМ АСКАРОВ: Стандартные налоги: налоги с прибыли, НДС. В основном, конечно, НДС. Поскольку многое в себестоимости закладывается без НДС, а продукция выпускается с НДС. Все остальные налоги — типичные для бизнеса. Упрощённую систему налогообложения нельзя использовать.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: В принципе, получается довольно большое налогообложение, учитывая акциз.

РУСТАМ АСКАРОВ: Да, я могу сказать, у меня не такие большие обороты. Всего где-то в квартал порядка 4 миллионов рублей, из них больше миллиона — налоги.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Вячеслав Шатов спрашивает, есть ли в планах строительство более крупного завода?

РУСТАМ АСКАРОВ: У меня есть другое хобби, которое мне хочется воплотить в жизнь, это самогоноварение. Я планирую открыть завод по производству крепкого алкоголя. Единственное, в России это невозможно, потому что лицензирование очень сложное, и поэтому в ближайшее время планирую открыть в одной их близлежащих стран. Хочу делать кальвадос и зерновой дистиллят, что-то типа полугара, зернового самогона.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Интересно. С точки зрения бизнеса, с построения продаж, бренда, кто лучше всех в мире работает: немцы, чехи, американцы, англичане?

РУСТАМ АСКАРОВ: Так о нации нельзя сказать. Есть пивоварни, которые мне нравятся, но опять же, на одном этапе могут нравиться, на втором — нет.

Например, изначально я испылал шок, когда в Стокгольме случайно купил продукцию шотландской пивоварни BrewDog. Я понял, что такого пива ещё никогда не пробовал.

Но, как они сейчас работают, мне не очень нравится. Они коммерциализировались и перестали быть панками.

Есть у американцев интересные пивоварни, делающие необычное пиво. Могу сказать, это образец для подражания, но я стараюсь не подражать. Поэтому многие пробуют и говорят, что у меня американский эль не такой горький. Я тогда говорю, что это моё видение американского эля. Если не нравится, я же не заставляю пить силой. Это моё видение просто.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: А в России насколько вообще велико сообщество любителей пива?

РУСТАМ АСКАРОВ: Мы постоянно общаемся с ребятами из Перми, Санкт-Петербурга, Москвы. Приезжаем в гости, обмениваемся информацией. Так в любой стране. Я вот в Вильнюс недавно ездил, , сварили вместе пиво на пивоварне. Все достаточно доброжелательны.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Какие три совета можно дать молодым предпринимателям, которые хотят запустить что-то своё?

РУСТАМ АСКАРОВ: В первую очередь не надо бояться и терпеть, если не нравится место работы, начальник, атмосфера, пробка, в которой человек едет на работу. Если не нравится, не надо этим заниматься. Перейти на другую работу, если нет желания свой бизнес открыть. Главное не бояться и спокойно делать изменения в жизни. Наверное, это самое главное, потому что перетерпишь, переждёшь и потеряешь время.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: А при выборе сферы деятельности, на что надо ориентироваться?

РУСТАМ АСКАРОВ: Не знаю, я всю жизнь занимался IT-бизнесом, продажей программного обеспечения.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Надо делать то, что любишь, или то, что востребовано другими людьми?

РУСТАМ АСКАРОВ: Наверное, всё-таки делать то, что любишь. Мне нравилось заниматься программным обеспечением в Microsoft и «Алтэксе», мне нравилось подсказывать клиентам, что выбрать. Но потом мне надоело, и я легко бросил и занялся другим.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Кстати, какой софт используется в пивоварне?

РУСТАМ АСКАРОВ: В пивоварнях софт не нужен в большинстве случаев. Есть небольшие программки для помощи в расчётах — по цвету, горечи. Я использую программу Promash, которую купил ещё года три назад долларов за 20.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: То есть, не нужно никакой мини-ERP, системы управления сбытом?

РУСТАМ АСКАРОВ: Нет. Может быть, для каких-то пивоварен нужно, но я обхожусь.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Пивоварня — единственный свой бизнес или раньше были попытки своего дела?

РУСТАМ АСКАРОВ: Были другие, конечно.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: И что с ними стало?

РУСТАМ АСКАРОВ: Я изначально занимался IT-бизнесом. У меня были фирмы, которые занимались внедрением программного обеспечения, была фирма, занимавшаяся технической поддержкой.

Они продолжают работать, просто я отошёл от этих дел, мне это просто перестало нравиться, не интересно на данный момент.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: И последний вопрос нашей программы, вообще Россия насколько пригодна для бизнеса? Я так понял, для производства самогона не очень…

РУСТАМ АСКАРОВ: Для малого бизнеса всё-таки Россия не очень подходит. С точки зрения «купи-продай», Россия — оптимальная страна. С точки зрения производства, особенно небольшого, у нас, конечно, огромные сложности. Требования и штрафы для крупного завода такие же, как для маленького предприятия.

Например, за несданную декларацию по спирту водочный завод «Кристалл» оштрафуют на 50 тысяч рублей. Такой же штраф для небольшого предприятия, где два человека работают.

Поэтому, конечно, есть куда двигаться с точки зрения даже не развития, а хотя бы невмешательства в работу малых предприятий, чтобы просто дали работать. Есть куда двигаться.

В гостях у интернет-бухгалтерии «Моё дело» Вячеслав Семенчук, основатель компаний LifePay и My-Apps. Ведущий — Олег Анисимов.

Интервью №8. Вячеслав Семенчук (LifePay, My-Apps)
Читать далее Моё дело. Вячеслав Семенчук (LifePay, My-Apps)

Сергей Николаев, долгое время работавший в структурах Кахи Бендукидзе, создал компанию «Отечественный продукт», которая начала производство гусиного мяса и фуагра в Рязанской области, на днях закупив 10 тысяч гусят. Об этом с ним поговорил член совета директоров интернет-бухгалтерии «Моё дело» Олег Анисимов.

Сергей Николаев («Отечественный продукт»). Фуагра по-российски

Видео: https://www.youtube.com/watch?v=B263L5P_Pfs

Аудио: http://moedelo.podster.fm/51

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Сегодня в гостях у интернет-бухгалтерии «Моё дело» Сергей Николаев, основатель компании «Отечественный продукт», которая запустила производство в России гусиного мяса и фуагра в промышленных масштабах. Поздравляем, Сергей.

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВ: Спасибо.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Насколько я понимаю, вы уже закупили 10 тысяч гусят.

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВ: Да, где-то дней пять назад мы завезли поголовье молодняка. Это гусята, которым два дня от роду. Благополучно их разместили у себя на ферме, и вроде бы всё в порядке. Будем ждать, пока они будут расти, набирать вес. Это будет первая наша продукция.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: А сколько обычно требуется для этого времени?

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВ: Требуется от 4 до 6 месяцев. Основной спрос на гусиное мясо приходится на ноябрь-декабрь, поэтому мы думаем, что к этой дате мы должны быть готовы, к тому, чтобы осуществлять все другие переделы нашей цепочки: забой, хранение, упаковка и реализация.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Как вам вообще в голову пришло, что именно этим надо начать заниматься?

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВ: На самом деле, это достаточно оппортунистическая была идея. Если бы кто-то ко мне пришёл и сказал: «Давай займёмся строительством коттеджей, есть хороший бизнес-план», наверное, я бы занялся строительством коттеджей. Так получилось.

Когда речь зашла о сельском хозяйстве, мы стали думать, и выбор пал на гусей, поскольку гусиный рынок не так развит в России, как куриный или другой птицы. Гуси достаточно неприхотливы и считаются экологически чистыми. Поэтому, имея собственные земельные угодья и водоёмы, мы надеемся, что одно из ключевых наших компетенций станет выращивание гусей со свойствами экологически чистых птиц.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: А где хозяйство находится?

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВ: Находится в Спасском районе Рязанской области, от Рязани примерно полчаса езды на машине.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Почему именно там выбрали место?

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВ: Мы смотрели, смотрели разные фермы, но это предложение было оптимальным с нашей точки зрения по соотношению цена/качество. И опять же возможность приобретения сельскохозяйственной земли, где есть несколько прудов определило наш выбор в пользу этого хозяйства. Там было несколько ферм, которые не были столь разрушены как в других местах, поэтому относительно небольшой объём инвестиций позволил их отреставрировать и в короткий срок запустить производство.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Когда было принято решение о запуске проекта?

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВ: Полгода назад.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: То есть после санкций?

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВ: Да, конечно.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Но до роста евро.

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВ: В данном случае евро и доллар нас не очень интересовали, потому что основной сбыт будет приходиться на московский регион пока, и единственное, что мы, наверное, постараемся продавать на экспорт это пух и перо. Хотя сейчас рубль стабильный достаточно.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Сейчас пошли переговоры с Венгрией, другими странами о том, чтобы вернуть их продукцию на российский рынок. Как вы к этому относитесь?

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВ: Это прекрасно, потому что любые санкции делают рынок неконкурентным, а такая неконкурентная среда — это уже нечто далёкое от экономики. Конкурентный рынок — это всегда хорошо, потребитель всегда может покупать то, что лучше и дешевле, это здорово.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Конкурентный рынок же зависит от курсов валют, которые не всегда объективны, и зависит, например, от дотаций государств сельскому хозяйству, которые у нас гораздо меньше, чем в той же Европе. То есть, он не совсем конкурентный.

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВ: А, вы имеете в виду, что он изначально не совсем конкурентный. Правильно, но, когда попадает товар на прилавок, уже потребитель выбирает, что ему больше нравится. Понятно, конкуренция будет больше в любом случае, есть дотации, или нет дотаций, в этом смысле.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Вы когда-нибудь думали, что будете заниматься сельским хозяйством?

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВ: Честно сказать, нет.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Расскажите, пожалуйста, о своей карьере, расскажите, как она строилась.

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВ: Ну, я закончил экономический факультет МГУ в 1986 году, аспирантуру в 1989 году. Потом проработал в областном институте экономики и управления. Потом пришёл в Промышленно-торговый банк, и в этой структуре, не банка, а акционеров этого банка проработал очень много времени. Работал в банке, потом работал в «Объединённых машиностроительных заводах» (занимался тяжёлым машиностроением и судостроением). Потом я возглавлял, скажем так, family office одного из акционеров этой всей промышленной структуры. Все проекты были завершены. Я думал, что человек должен чем-то заниматься. Понятно, что это должен быть собственный бизнес. Я встречался с людьми, разговаривал и так вот и пришли к этому.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Какой был объем инвестиций?

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВ: Объём инвестиций примерно около 30 миллионов рублей к настоящему моменту сделан. Я думаю, это не предел, потому что понадобится ещё оборотный капитал. То есть в сумме миллионов 40 рублей.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Довольно-таки скромно? Мне казалось, что больше.

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВ: Нет, это же пилотный проект. Проект предусматривает выращивание гусей поголовьем в 10 тысяч штук. И задача стоит так: надо посмотреть, что получится, надо понять, сформирована ли у нас команда, правильно ли она мотивирована, чтобы, возможно, дальше делать шаги в смежные подотрасли.

То есть заниматься и растениеводством, тем более, что это коррелирует с необходимостью иметь корм для птицы. Это может быть и животноводство. Понятно, что там будет другой объём инвестиций, там мы будем, конечно, обращаться в банки для финансирования. Сейчас финансируем только мы сами это хозяйство, своими деньгами.

Я думаю, на рубль собственных инвестиций сможем получить рубля три, наверное, банковского кредитования, по моим оценкам. Соответственно, имея капитал в сто рублей, вы можете привлечь ещё триста, то есть учетверить ваш объём инвестиций.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: А что сейчас происходит с гусиным производством в России?

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВ: Рынок не очень развит сейчас. Объём рынка — тысяч 5 тонн. В основном, всё это приходится на Москву, Санкт-Петербург, может быть, ещё 2-3 крупных города.

Ещё примерно столько же потребляется людьми, которые держат собственную птицу у себя в хозяйствах. Поэтому ёмкость — где-то 10 тысяч тонн.

Я думаю, потенциал большой. Где-то в 2 раза точно за 5 лет всё увеличится. 50 тонн, которые мы произведём в этом году (10 тысяч голов по 5 килограмм, примерно 400 рублей за килограмм), это меньше одного процента от всеобщего потребления. Не очень много. Поэтому у меня нет опасения, что мы не сможем их продать и т.д. Что касается дальнейших инвестиций, то надо смотреть. Вообще, я поставил задачу достичь выручки 10 миллионов долларов за 5 лет.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Вы уже понимаете, как будете сбывать в ноябре-декабре?

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВ: Этот вопрос я всё время задаю своим сотрудникам, но меня успокаивают.

Сбывать будем через торговые сети: региональные, федеральные. Через, может, агрофирмы, торгово-закупочные предприятия. Мы будем доводить нашу продукцию до уровня замороженной тушки. В этом смысле мы ничем не будем отличаться от импортных образцов и наших отечественных крупных хозяйств, которые этим занимаются.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Но, тогда получается, теряется конкурентное преимущество, что это не охлаждённое мясо, а замороженное.

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВ: Нет, это так называемая шоковая заморозка, когда птица замораживается при минус 25 градусах, и она не теряет своих свойств. Возможны и поставки свежего мяса. Это будет зависеть от договорённостей, которых мы достигнем в эти 6 месяцев, до того, как начнутся продажи.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Что для вас стало неожиданностью, когда вы стартовали?

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВ: Мне казалось, что сейчас у нас не будет проблем с рабочей силой. Но матушка Россия показала, что её не так просто найти, и приходится прибегать к помощи гастарбайтеров.

Мы оформляем всё чётко и сталкиваемся с большими проблемами: бывает долго получить патент.

Тем не менее, проблема трудовых ресурсов, стоит. Это Рязанская область, село Новики. Это далеко. Ну, как-то решаемо.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: А гусят вы где закупали?

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВ: Мы закупали в Воронежской области в одном из хозяйств. Они ехали к нам 17 часов. Мы очень переживали, что ехали без воды, без еды, но всё вроде как закончилось успешно.

Процент падежа, который мы ожидали, и близко не был достигнут. Потеряли чуть-чуть.

Эта проблема в первые недели стоит очень остро, потому что они маленькие, плохо соображают, друг на дружку залезают — невозможно уследить. Обычно цифра в 15% падежа от начала до завоза считается нормой. Мы, я думаю, и 10% не достигнем.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Что ещё стало неожиданностью?

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВ: Приятной неожиданностью было, что нам глава района стал помогать. Очень тепло отнёсся к нам.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Вы лично там находились, в Рязанской области?

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВ: Нет, я лично был там 2 раза или 3.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: То есть вы инвестор.

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВ: Я инвестор, в основном.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: При запуске даже не были?

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВ: Ну, это не требуется. Я получаю ежедневные отчёты, по скайпу говорю. Другие средства коммуникации.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: А чем ещё занимаетесь в Москве сейчас?

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВ: Я лично?

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Да.

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВ: Инвестирую в недвижимость, если лично.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: А бренд какой у вас будет?

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВ: Бренд у нас «Отечественный продукт». Потому что используем все средства производства, всё у нас отечественное. Это, конечно, некие такие слова, потому что понятно, если оборудование будет лучше импортное, мы импортное купим.

Потому что задача любого бизнеса в любом случае зарабатывать деньги, а не заниматься лозунгами, когда люди думают о судьбе советской власти.

Но мы живём в этой стране. Мы хотим, чтобы всё было хорошо. Если будет успешный бизнес, то люди будут работать на нашей фирме, и тоже повышать своё благосостояние. Будет больше налогов, соответственно, будет всё, как надо, по цепочке.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Просто торговый знак «Отечественный продукт», как мне кажется, невозможно зарегистрировать, потому что словосочетание общеупотребительное. На всём, что производится в России, можно написать «отечественный продукт», и вы не сможете с этим бороться.

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВ: Вы думаете, будут проблемы?

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Я думаю, просто не зарегистрируют как название.

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВ: Посмотрим, посмотрим.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Могут зарегистрировать в виде логотипа, но сами слова «Отечественный продукт» — слишком общие для регистрации.

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВ: Согласен с вами. Ну, будем думать.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Но идея на самом деле очень хорошая, и приятно, что отечественный продукт и наше производство. Это очень хорошо. Если у вас всё пойдёт удачно по гусиной категории, что дальше можете делать?

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВ: Будем заниматься растениеводством: зелень, кукуруза и пшеница. И, может быть, это будет животноводство, как я уже сказал. Почти нет баранины отечественной в магазинах. Была австралийская, сейчас не стало никакой.

Но это уже вопросы следующего года, или через год. Может быть, мы займёмся животноводством. Вообще, конечно, самое главное в этом деле, это правильная мотивация людей, правильная мотивация команды. Это одна из составляющих успеха. Поэтому я сразу подарил часть акций менеджерам, которые работают, для того, чтобы они чувствовали свою сопричастность и понимали, что они работают на будущий долгосрочный рост стоимости компаний, на дивиденды свои же. Именно подарил.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Если менеджер уволится, акции остаются?

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВ: Дали — он уволился, так не бывает. Понятно, что он должен работать, а не уйти завтра, конечно.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Ясно. Такая мотивация долгосрочная…

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВ: Да, именно долгосрочная. Чтобы люди понимали, это не то чтобы они сезон поработали. То, что мы серьёзно хотим работать, делаем инвестиции. Сами ждём и надеемся на рост стоимости, соответственно, их призываем делать то же самое. Иногда люди не понимают сразу, что им хотят дать, но правильно проведённые разъяснительные беседы всегда приводят к пониманию.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Какие ещё методы эффективные вы подчерпнули из бизнесов, где работали раньше?

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВ: Ещё я бы два выделил. Это очень простая плоская структура организации и максимальное использование аутсорсинга. Вы только иногда, в исключительных случаях должны сами делать все переделы производственной цепочки. Когда явно видно ваше преимущество.

А в более общем случае, когда у вас конкурентная среда, вы должны все услуги и товары покупать на рынке у тех, кто на этом специализируется, а сами должны делать только ваши ключевые переделы. То, что является вашей ключевой компетенцией. Это приводит, во-первых, к упрощению вашей структуры, упрощению ведения учёта, к тому, что у вас нет необходимости содержать этот весь громоздкий аппарат.

И ещё: мы будем использовать самые передовые методы, которые на данный момент разработаны и у нас, и за рубежом. Мы будем пользоваться последними достижениями в областях, которыми занимаемся. Если что-то появилось новое, значит, мы будем это внедрять. Будем за научно-техническим прогрессом идти.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Но если кто-то изобрёл что-то новое в Европе, он же не стремится всё сразу рассказать.

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВ: Не, не, это дело такое. Понятно, что как только это станет доступным. Почему рассказать? Он это продавать будет. Он же не будет это дома под замком держать. Он продавать будет.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: А что сейчас есть интересного?

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВ: Я говорю сейчас общими словами. К примеру, есть разные способы кормления. Есть показатель, который характеризует отношение количества корма, которое вы дали, к приросту веса птицы. В зависимости от комбинации кормов это разное соотношение, при том, что корма разных денег стоят.

Это некая задача программирования, которую вы можете решить и действовать именно так. Если бы мы этим бизнесом занимались сто лет, я бы смог вам рассказать, но мы не занимались. Мы, конечно, привлекли к работе специалистов, которые занимались этим. Но, знаете, специалисты иногда всей картинки не видят, их надо тоже немножко поправлять. Но без них никуда.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Лидеры в этой сфере французы?

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВ: Мне сложно сказать. Я знаю, что нам поставляют на рынок французы, венгры, поляки. А кто лидер, я, честно говоря, не задумывался, потому что у меня нет задачи занять половину российского рынка гусей.

Опять же говорю, это пилотный проект, который призван сформировать команду, призван понять, что мы можем и двигаться не только вглубь, но и вширь.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Кстати, как вам бренд «Сергей Николаев»?

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВ: Нет, ну что вы. Самые два распространённых слова, как и отечественный продукт.

Каждый второй — Сергей, каждый второй — Николаев. Придумаем.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Какие сейчас следующие действия? Вы завезли 10 тысяч гусят. Они сейчас в этих загонах пасутся и кормятся…

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВ: Зерном в основном. Комбикорм едят, пьют водичку. Сейчас главное, чтобы они прожили 2-3 недели.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: А их выпасают как-то?

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВ: Пока нет, пока им тепло нужно. У нас ферма закрытая, там тепловые пушки стоят. А через несколько недель они уже смогут гулять. Как раз, когда травка взойдёт, они травку любят.

ОЛЕГ АНИСИМОВ: Понятно. Тогда мы приходим к нашему заключительному вопросу. Как вы считаете, Россия вообще пригодна для бизнеса?

СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВ: Конечно. Россия, я думаю, была и остаётся пригодной. Понятно, что есть риск некий, но у нас есть доходность. Чтобы получить высокую доходность, вы несёте определённый риск. Это соотношение особенно для малого бизнеса, мне кажется, очень хорошее. Просто все денег хотят, денег, денег… Можно и на своих начинать. Не вижу проблем.