fbpx

Бизнес-секреты: Сергей Хотимский (2010 год)

Сергей Хотимский создал свой банк в 23 года. Во время кризиса 2008 года его «Совкомбанк», ориентированный на пенсионеров, потерял всего 3% вкладов.

Текстовая версия передачи

Олег Анисимов, вице-президент ТКС-банка:

Здравствуйте, уважаемые зрители! Сегодня у нас в гостях человек, который впервые дает интервью и более того, вы ничего не встретите про него даже в Интернете, где, казалось бы, про всех все есть. Сегодня в гостях Сергей Хотимский, совладелец «Совкомбанка». Сергей, привет! Я думаю, что уместно начать с того, откуда ты. Где ты вырос, что ты закончил и как пришел в бизнес?

Сергей Хотимский, совладелец «Совкомбанка»:

Я родился и вырос в Москве, учился в Москве, есть такая 57-ая школа математическая. Я потом, наверное, единственный за много лет из ее выпуска оказался юристом. Учился в международном университете, в котором Лужков сейчас преподает.

Олег Тиньков, предприниматель:

Юрист-математик – это круто!

Сергей Хотимский:

Да, такая странная история. В банке я случайно оказался. Сделали небольшую юридическую компанию, в рамках этого был проект по покупке неким инвестором доли в небольшом банке. Проект сколько-то продлился, потом вышел, потом еще как-то сталкивался с банками. В какой-то момент вместе с еще несколькими своими товарищами мы купили самый маленький, 5-й в стране банк был по величине снизу. У него был капитал 100 тысяч долларов, а активы 300 тысяч долларов. Он находился в городе Буй.

Олег Анисимов:

Назывался он «Буйкомбанк»

Олег Тиньков:

А Буй где находится, это какая область?

Сергей Хотимский:

Костромская область

Олег Анисимов:

Т.е. вы работали в Москве, просто приехали и лицензию по сути купили

Сергей Хотимский:

Да, вообще мы были молодые пацаны, это был 2001 год, а я 1978 года

Олег Анисимов:

23 года

Сергей Хотимский:

Да, соответственно купить мы могли только самый маленький банк и в большую складчину, несмотря на то, что он обошелся нам в 300 тысяч долларов. Тогда это для нас были безумные деньги.

Олег Тиньков:

А где ты вот эти заработал 100 тысяч? Все меня всегда спрашивают, где первые взял. Вас трое там было, скинулись по 100.

Сергей Хотимский:

Там, во-первых, не трое, был еще народ. А во-вторых, еще когда мне было 18, мы сделали компанию юридическую: регистрация фирм, ведение бухгалтерии, вот такие вещи. Ну и потихонечку, полегонечку, как в том анекдоте: «Зато я уже отсидел»

Олег Тиньков:

Поножовщины не было, крови?

Сергей Хотимский:

Нет, слава Богу.

Олег Анисимов:

Когда ты впервые почувствовал себя обеспеченным человеком?

Сергей Хотимский:

Когда я начал работать, а работать я начал в 14 лет, в принципе необеспеченным я себя больше никогда не чувствовал.

Олег Анисимов:

Тогда подробнее про 14 лет, что ты делал?

Сергей Хотимский:

История такая: мой отец погиб, когда мне было 10 лет, мать музыкант, она преподавала в музыкальной школе, потом играла и сейчас играет в оркестрах. И в какой-то момент времени платили совсем мало преподавателям, она поехала в другую страну, где платили огромные деньги – 500 долларов в месяц, по сравнению со 110 рублями – зарплатой учителя. Нам с братом оставила какую-то сумму, как ей казалось огромную, которой нам должно было хватить на первое время. Но мы, как обычно молодые пацаны, через два месяца уже все, денег нет, не буду совсем утрировать, но мы поняли, что не то, что существовать сложно, а есть скоро будет нечего. Вот мы и пошли работать, брату было 19, мне 14. Я работал в юридической фирме, когда учился в школе. Дальше было такое время, когда открывались какие-то необычные возможности, в том числе и для пацанов молодых. Например, в то время надо было 2 недели отмечаться у нотариуса в очереди, для того, чтобы к нему попасть. Ну и естественно можно было как-то постоять перед школой в 7 утра в очереди, получить этот талончик, продать его за какие-то деньги. А время было такое, что с одной стороны все жили очень бедно, с другой стороны появились люди очень богатые.

Олег Анисимов:

Это 1992 год?

Сергей Хотимский:

Да, 1992-1993. Там была ситуация такая, что условно говоря средняя зарплата была 100-200 рублей, но талончик в нотариальную контору можно было продать за 300 рублей. В общем, тут, здесь, там, что-то с недвижимостью. Все это шло-шло-шло, а в 1998-м году я крайне неудачно все, что было, я был мальчик молодой, поэтому деньги не задерживались, во-вторых, 1998-ой год так крепко принял, т.е. фактически с конца 1998-го начала 1999-го можно все с нуля рассказывать. Потому что кризис я встретил с кредитами под 7% в месяц в валюте, на них купленными квартирами не самыми ликвидными, в общем сложная была история, как я все разменял и фактически начал все с нуля. Вот сделали эту компанию и потом через какое-то время той же компанией купили банк, каких-то людей привлекали. Но вообще «Совкомбанк» — это очень длинная история того, как очень многие люди покупали в нем акции, продавали, т.е. у меня такое количество миноритарных и мажоритарных акционеров было за эти 10 лет, у меня никогда не было контрольного пакета

Олег Анисимов:

А какой пакет?

Сергей Хотимский:

Сейчас у нас два акционера: один – это группа Kardan, голландская группа, публичная кампания, у них был контрольный, но сейчас 50% и 50% у русских акционеров. Вот среди русской части мне принадлежит примерно треть.

Олег Анисимов:

Но еще среди русских акционеров брат, Дмитрий Хотимский?

Сергей Хотимский:

Я семейно считаю, между ним и собой не делю.

Олег Тиньков:

Банк вырос через слияние с другими, я правильно понимаю?

Сергей Хотимский:

До 2007 года это чисто своя история, мы сделали как бы такой домашний банк в регионе. Ты жил в Америке, представляешь, что это такое, в каждом городе есть свой банк, на самом деле мы старались в этой идеологии в Костроме

Олег Тиньков:

Кассы еще есть в Америке профсоюзные, Union они называются

Сергей Хотимский:

Да, есть. В любом случае там есть банк, который домашний. Так и «Совкомбанк» был абсолютно домашним банком в Костроме, в Костромской области. И у домашних банков всегда есть свои преференции, туда люди готовы принести чуть дешевле деньги, взять кредит чуть дороже, но они хотят видеть, что это свои, местные. И соответственно мы ровно в этой логике развивались и до сих пор для нас очень важен бизнес в родном регионе. Но потом соседние области с той же моделью, т.е. это в основном малый и средний бизнес, в рознице мы ничего не понимали. До 2007 года понять, как можно одолжить человеку денег, не взяв у него какой-нибудь огромный залог, у нас это не укладывалось в голове. Потом случилось следующее. В 2007 году все было довольно разогрето. Ситуация была такая. Какие вообще бывают банки? Либо достаточно крупные: и частные, и государственные, у которых просто есть стратегия в силу того, что они уже достаточно большие. Банк маленький, который при этом хочет расти, тогда был такой выбор: сделать девелоперскую компанию, можно просто проесть свой капитал, кого-то как-то развести, можно отмывкой заниматься. Все это как-то не очень радовало. И тогда появились наши нынешние партнеры на горизонте, у которых был ритейловый бизнес, такая была большая сеть кредитных агентств. Мы поняли, что ритейл – это некая альтернатива тому, чтобы либо самоедством заниматься, либо развивать какие-то безумные девелоперские проекты.

Олег Тиньков:

А чем вам не нравилось малый и средний бизнес кредитовать?

Сергей Хотимский:

Туда уже спустились банки крупные, у которых фондирование было более дешевое и маржа стала опасная, стало тяжело. Если бы мы сказали, что мы просто хотим оставаться таким домашним банком одного города, одной области, наверное можно было бы в этой нише как-то что-то. Но все равно наша организация всегда требует роста, есть какое-то желание развиваться, расти. Т.е. не было такого, что не было возможности вести бизнес прибыльно вот так локально. Но идеи, с чем бы мы могли развиваться идти в новый регион, например, и быть там конкурентоспособным, такого не было. В Москве у нас всегда был офис, там знакомые, друзья уже накопились, он просто развился органическим образом. Москва зарабатывала, Кострома зарабатывала, новые регионы: Ярославль, Иваново, Вологда, Владимир – не зарабатывали. И я понимал, что если идти дальше, если мы не можем заработать здесь, в чем смысл. Многие говорили, что настроят бесконечное количество офисов из своего капитала, капитал нарисуют, а потом все это продадут неким мифическим иностранцам за невменяемые деньги. Кто-то успел, кстати. У нас всегда был живой капитал. С первого дня мы принесли положили, сколько было денег, столько было. Зарабатывали, оставляли, где-то привлекали. Почему у меня всегда был небольшой пакет в банке? Вот есть, например, банк, в нем председатель правления владелец контрольного пакета, до этого никаким другим бизнесом не занимался, работал менеджером в других банках или в этом же был менеджером. Я сразу спрашиваю: «Дорогой, где ты взял деньги? Банк весь твой и ты эти деньги заработал? Нет, можно легко посмотреть, какая у тебя прибыль. Вот раз эмиссия, два, ты где эти деньги брал, если ты на этом месте сидел работал?» У нас весь менеджмент, владеет меньше 10% и это нормальная ситуация, тут понятно, как это может быть. Все эти эмиссии всегда были по более высоким ценам, люди приносили cash, был эмиссионный доход, он приходился на старых акционеров в том числе. Т.е. это история понятная. А когда у людей 100% в банке, они сделали много эмиссии, и они менеджеры банка, то вопрос, откуда?

Олег Тиньков:

Как, например, есть Бородин, «Банк Москвы». Он был менеджером в Германии, в банке, я недавно его биографию почитал, он интервью давал красивое. Бах, приехал в Москву и Лужков его позвал: «Давай организуем». На сегодня капитал «Банка Москвы» это больше миллиарда долларов. А у него лично 30%. Я вот эту метаморфозу Бородина с нуля до полумиллиарда долларов не понимаю. Как он заработал эти деньги?

Сергей Хотимский:

Я про это и говорю. Вообще, как построена эта система, когда доля в доле и все это у правительства Москвы, вроде как денег они вложили 50 с лишним, а контролируют 40 с чем-то, проголосовать ни за что не могут. Все это понимают, т.е. это беспредел полный. Сейчас наверное как-то разберутся с этой историей, а может договорятся, замнут.

Олег Тиньков:

Зато когда с ними встречаешься, такое впечатление, что встретился с Господом Богом. Ты как думаешь, в нашей банковской системе, 50% банки настоящие, а 50% вот такая тема?

Сергей Хотимский:
Смотря из какого сегмента. Если мы возьмем первые 30, то там все настоящие, там уже невозможно ничего на таком объеме. Может быть есть, связанные с приватизационными историями, типа «Банка Москвы», когда его взяли по тихому просто приватизировали фактически, огромный банк, пятый в стране. Никто не понял, но его приватизировали. Дальше идет сегмент с 30 по 200 место, из которых 30-40 банков, все остальное – какие-то образования либо девелоперские компании, но банков там очень мало. А дальше внизу есть банки домашние, региональные, их 20%, а 80% это отмывки и все.

Олег Анисимов:

Сергей, а как «Буйкомбанк» превратился в «Совкомбанк»? Кто занимался брендингом?

Сергей Хотимский:

Занималась группа товарищей, как обычно, тогда брендинг придумывали за листочком все, сели.

Олег Тиньков:

Нарисовали

Сергей Хотимский:

Мы поняли для себя простую вещь: нам сложно с Запада деньги привлечь, нам не даст государство деньги, соответственно нам очень сложно крупных корпоративных клиентов привлечь. Мы – молодые пацаны, у нас есть только желание и честность, мы не хотим все собрать и по карманам разложить. Что же с этим делать? Вклады. Вклады – это в основном люди старшего поколения. Соответственно мы изначально старались запозиционироваться на людей, у которых с Советским союзом связаны позитивные воспоминания, мы старались выбрать какое-то солидное название, которое вписывается нормально в их понимание. Т.е. мы такой message пытались донести, что это стабильная, долгосрочная и преемственная к традициям, которые были до этого. За все это время было примерно так. Перед кризисом у меня был такой брендбук, тотальный ребрендинг, безумный чек, выплаченный хорошему западному большому агентству.

Олег Тиньков:

И тут кризис. И «Совкомбанк».

Сергей Хотимский:

Да, дальше кризис. И когда мы поняли, что бренд ни в коем случае нельзя трогать, что он очень правильный, что все, что мы много лет делали это точно. За сентябрь-октябрь 2008 года, когда самый большой отток был вкладов, у нас был пятый снизу отток в стране. Т.е. лучше нас «Сбербанк» – 3% столько же потерял в сентябре 2008 года, меньше нас потеряли госбанки: «ВТБ», «Газпром». «Сургутнефтегазбанк», где количество вкладов определяется зарплатой Богданова, поэтому его считать так нельзя.

Олег Анисимов:

Наверное потому что не было крупных вкладов

Сергей Хотимский:

Конечно, всегда же в банках как линейка выстроена? Маленький вклад – пониже процент, средний вклад – побольше, большой вклад – большой процент. Очень давно мы поняли, что так делать нельзя. У нас получает за маленький вклад человек столько же, сколько за большой. Несколько раз у меня был соблазн.

Олег Тиньков:

Я тебя разочарую – у нас вообще один тариф на любой вклад.

Сергей Хотимский:

Получилось, что у нас много маленьких вкладов, потому что наш бренд и наше позиционирование было направлено именно на конкретную целевую аудиторию, и она оказалась гораздо боле лояльной, чем аудитория крупных банков. Возвращаясь к ритейлу, тут пришли с этой историей наши партнеры нынешние голландские израильского происхождения, и в Сибири у них была сеть агентств. И мы поняли, что это нормальная история, мы слились, они принесли эту сетку, они принесли деньги и стали это развивать. Но сразу выяснилось, что они в этом ничего не понимают. Мы надеялись, что они международные инвесторы, разбираются. Но ничего такого не было, в общем мы теряли деньги на этом в 2008 году, мы теряли в 2009, хотя уже что-то настроили, но был кризис. Но зато в этом понимаем, что точно, несмотря на все проблемы, это правильное решение было.

Олег Анисимов:

А вот этот продукт новый, относительно новый, кредиты пенсионерам. Насколько он удачен для банка?

Сергей Хотимский:

Мы в какой-то момент поняли, что мы очень хорошо знаем этот сегмент. Потому что это наш вкладчик, мы много лет с ним работали, мы знаем его предпочтения, мы знаем, что для них важно. И мы поняли, что на рынке не то, чтобы никто не давал им кредитов, никто не позиционирует ничего того, что близко им по ценностям. Потому что ведь очень важный вопрос, когда человек приходит, пенсионер брать кредит, то какая у него мотивация? Мы точно знаем, какая: у него всегда мотивация одна — он хочет любви. Он хочет любви своих близких. Почти все пенсионеры берут, потому что в силу разных обстоятельств нужно помогать своим близким. Т.е. они никогда не берут для себя. Это очень редкие случаи, ну есть 20-30%. В основном, либо они уже из своей пенсии что-то отдали, помогли детям, либо им нужны сейчас деньги, чтобы что-то помочь. Они самые аккуратные плательщики. Да, у них бывают случаи, когда они болеют, люди тоже живут не вечно, но если все в порядке, они очень аккуратно относятся к кредиту. Мы проводили большие исследования, я сам перечитывал сотни интервью, которые были взяты. И вот из них мы брали какие-то вещи, понимали их психологию до конца.

Олег Анисимов:

Кстати я не пенсионер, но я всегда был вкладчиком «Совкомбанка». У меня была другая мотивация – высокие ставки!

Олег Тиньков:

Под 22% положил и до сих пор пополняет!

Сергей Хотимский:

Смотри, если мы проанализируем хронологию, то за последние полтора года ставки в принципе уже

Олег Анисимов:

Нет, сейчас у вас уже маленькие ставки

Сергей Хотимский:

Да, маленькие.

Олег Анисимов:

И у нас сейчас маленькие ставки.

Сергей Хотимский:

У нас поменьше, чем у вас. Но если мы посмотрим, что мы сделали и в чем, я считаю, наш большой плюс и преимущество сегодня: мы до кризиса успели привлечь большую базу вкладчиков с дорогими ставками, до кризиса успели вложить много денег в рекламу. До кризиса вложили в офисы, которые должны набирать вклады и пока они набирают у них нет эффективности. У нас это все сделано и сегодня мы на разумных ставках находимся, поэтому мы себя в этой части чувствуем максимально комфортно.

Олег Анисимов:

Но все равно доля в пассивах у вас больше 70%, насколько я видел.

Сергей Хотимский:

Нет, у нас 70 нет. У нас из 30 примерно 20 миллиардов.

Олег Анисимов:

66%

Сергей Хотимский:

Да, где-то так.

Олег Тиньков:

У нас передача «Бизнес-секреты», она больше вообще про предпринимательство, про человека. Чтобы нам немножко тему банковскую закрыть, я бы хотел Сергею последний вопрос задать на банковскую тематику и исходя из того, что мы на долговом рынке уже 4 года банк. И я всегда говорю, что, к сожалению, у нас на российском долговом рынке существует баранье настроение, т.е. все либо покупают, либо не покупают. А на вопрос: «Почему?» они отвечают: «Как почему, потому что я знаю, мне Вася позвонил или потому что я знаю, я в газете прочитал». Сергей был первый человек в России, которого я встретил, который взял наш отчет, открыл и читал его сидел 30 минут. Меня это уже поразило. Потом, прочитав отчет нашего банка, он подумал, задал 10 вопросов и купил наши бумаги. Это был наш первый инвестор, который долговые бумаги «ТКС-банка» купил. Из чего я делаю вывод, что Сергей придумал не только лучшую рекламу по вкладам в России, но он самый лучший аналитик. Поэтому тебе вопрос: как ты видишь банковскую сферу через 5 лет в России?

Сергей Хотимский:

Как все в России, к сожалению, мы зависим от внешней конъюнктуры очень сильно

Олег Тиньков:

Нет, при условии что нефть будет стоить 100 долларов. Всегда!

Сергей Хотимский:

Сейчас что происходит? Такой интересный момент, такие конечно были в нашей истории, но он примечательный. Цена высокая на нефть, и при этом идет отток капитала и при этом не растут иностранные инвестиции, при этом очень слабенький спрос, рубль уходит вниз. Парадокс заключается в том, что когда цена была 60 долларов, то активность правительства, реформы, которые они делали, радовали всех. Да, дефицит бюджета был больше, чем сейчас, но было понимание, что, как, где, какая-то осмысленность. Сейчас мы немного скатились в историю такого очень свободного бюджета, больших трат, нежелания реальных каких-то реформ, по крайней мере такой очень медленный темп. Т.е. темп правительства в кризис был потрясающий, особенно в нашей сфере, они реально спасли весь сектор. Попадало бы не 10 банков, а 50-60 из первой сотни могли спокойно упасть, если бы не все то, что сделано и в том числе под прямым непосредственным указанием первых лиц. Но сейчас цена повыше и все подрасслабились. Для банков это на самом деле представляет некий плюс, потому что если конкуренция оттуда будет слабая, если инвестиционный климат будет слабый, то будет большая маржа. Всегда происходит одно и то же. Плохой инвестиционный климат – высокие ставки процентные, высокие процентные ставки, значит высокая маржа. Поэтому если не начнут реформировать страну, то банки будут зарабатывать много, бизнес будет стонать, люди будут переживать большую инфляцию, платить большие ставки по процентам, но банки будут много зарабатывать.

Олег Тиньков:

А сам банковский сектор?

Сергей Хотимский:

Есть вероятность, что банковский сектор примерно так же, как сейчас будет жить. Если же инвестиционный климат начнет улучшаться в силу слишком высокой цены на нефть или в силу того, что начнутся какие-то структурные реформы правильные, то тогда придут иностранные деньги, начнут активно возвращаться. Потому что сейчас развитие происходит в основном на внутренних деньгах. Придут иностранные деньги, будут падать ставки, будет очень сильно увеличиваться конкуренция. Я думаю, что все, кто не в ритейле, начнут сносить вот эту историю, они будут продаваться, не то, что они будут в убытках больших, но будут подаваться такие банки. В ритейле будет места всем хватать, я думаю, достаточно долго.

Олег Тиньков:

«Сбербанк» с «ВТБ» будут контролировать больше половины?

Сергей Хотимский:

Это невозможно. Когда нам говорят, что Homecredit выдает под 60% годовых, а «Сбербанк» говорит: «Ну все, сейчас мы там всем дадим под 20%»

Олег Тиньков:

Это мы каждый день слышим, что придет «Сбербанк», всем выдаст под 20% и они заберут весь рынок.

Сергей Хотимский:

Так не будет, точно, потому что далеко не все люди возвращают кредиты. Это невозможно сделать, каким бы фондированием ты не обладал. Т.е. «Сбербанк» не может за 20% годовых этот сегмент закрыть в принципе.

Олег Тиньков:

А я видел по телевизору, как Греф премьер-министру обещал он-лайн, что никаких комиссий.

Сергей Хотимский:

Нет комиссии это понятно

Олег Анисимов:

Можно сделать планово убыточным продукт

Сергей Хотимский:

Планово убыточным в «Сбербанке» сделать что-либо крайне проблематично, потому что есть конкретные люди в конкретных регионах, которые получают за это премии, бонусы и т.д. Более того, есть конкретные люди, которые отвечают за качество портфеля. И когда ему скажут: «Сейчас выдай все по такой-то ставке и сделай процент отказа не слишком высокий, потому что иначе это надувательство и фикция, отчитаться премьер-министру «у нас все очень дешево», а потом 75% отказать. Т.е. если они должны это сделать и еще не слишком много потерять. Допустим, они бы потеряли много, планово убыточно, а когда Счетная палата начнет проверять это и спросит: «Ребята, что это такое, кому вы раздали, где деньги?» Т.е. очень сложно в организации большой внедрить что-то планово убыточное. Организация, даже государственная, даже такая как «Сбербанк», все равно стремится внутри к прибыли.

Олег Тиньков:

Т.е. это противоречие, он сидит на двух стульях: ему надо и прибыль показать и дешевые кредиты раздать.

Сергей Хотимский:

Единственный вариант, когда доля коммерческих банков в ритейле может очень сильно упасть, это когда будут приватизированы, например, «Сбербанк» и «ВТБ». Потому что сейчас им позвонили из правительства и сказали: «Ставки надо снизить, комиссию надо отменить». Т.е. «Сбербанк» не может за 30% годовых отдавать кредиты, а за 20 годовых невозможно забрать такой кусок рынка, потому что потери будут слишком большие.

Олег Анисимов:

Сергей, у меня вопрос, который обычно задает Олег Тиньков, что тебя мотивирует в этой жизни?

Сергей Хотимский:

Я люблю какие-то красивые истории. Иногда короткие, иногда длинные истории. Олег рассказывал историю, когда мы с ним покупали его бонды первые после кризиса? Это вот была некая история, она красивая, интересная, хорошая. Есть какие-то другие сделки, есть очень длинные проекты. Например, «Совком» — очень длинная хорошая история на 10 лет. Олег молодец, у него в один момент времени одна история всегда, заслуживает уважения. У меня не так, т.е. у меня много разных интересных, красивых историй и я всегда вовлечен в большое количество каких-то проектов, проектиков. И все, что красиво, интересно по бизнесу, все, в чем смыслю, доставляет мне удовольствие. И хочется, чтобы у меня всегда была возможность это делать.

Олег Анисимов:

Т.е. ты читал в детстве Теодора Драйзера «Финансист»?

Сергей Хотимский:

Не без этого, конечно читал.

Олег Анисимов:

Для тебя Фрэнк Каупервуд является примером.

Сергей Хотимский:

Он – слишком виртуальная личность, т.е. реальная жизнь чуть-чуть другая.

Олег Тиньков:

Ты много путешествуешь по миру, что ты считаешь в России сдерживает предпринимательство? Время, среда, политика?

Сергей Хотимский:

Всем рекомендую книгу Ричарда Пайпса «Россия при старом режиме». Он анализирует нашу историю, в том числе переходит в современность и смотрит на климатические особенности, исторические факты, почему сейчас так, как есть.

Олег Тиньков:

Свиблов считает, что религиозные факторы. Хотя ему парировал один человек, я считаю, очень хорошо, он сказал, что Греция – глубоко православная страна, но посмотри, сколько там миллиардеров и вообще в перевозках мировых, морских греки – number one, они там просто доминируют. Здесь, когда мы вспоминаем про греков, вот эта религиозная тематика она отпадает.

Сергей Хотимский:

Если кому-то интересно, почему у нас нет права собственности в стране, я думаю еще очень долго не будет, то об этом Ричард Пайпс уже все написал. Сейчас будет очень долго, если я начну говорить.

Олег Тиньков:

Т.е. неверие в право собственности, и поэтому никто не стремится.

Сергей Хотимский:

Да, права собственности нет никакого, есть вотчина, т.е. когда тебе что-то дали, и ты можешь этим пользоваться, ты можешь из этого извлекать все, но в какой-то момент придет твой хозяин и все это заберет. Т.е. в конечном счете все собственность государя. Тем, кто эту парадигму не понимает, не хочет в нее встраиваться, мы видим, где находится Михаил Борисович. То, что он сделал в «Менатепе» в 1998 году, как он всех кинул, я считаю, за одно это он заслуживает всего того, что с ним сейчас происходит. Это я просто как банкир ремарку. Но в любом случае нам отчетливо много лет показывают, последние лет 500, все правители, которые у нас есть, что права собственности нет, можно какие-то его элементы использовать в работе, но в конечном счете все принадлежит государству. Тебе что-то дали поиграть с этим на какое-то время, а если ты вдруг думаешь, что какая-то есть бумажка, которая меняет эту ситуацию, тебе, если надо будет, когда придет время, очень четко покажут, что все не так. Это такие правила игры, мы здесь живем, в этом есть свои плюсы.

Олег Тиньков:

Пойду работать в «Газпромбанк»!

Сергей Хотимский:

Да нет, это же не значит, что ты не можешь заниматься бизнесом, это не значит, что ты не можешь творить. Т.е. это накладывает большие ограничения, но у них там есть свои ограничения. Я сейчас не хочу говорить, хорошо это или плохо, просто ты меня спросил, что держит предпринимательство. Конечно, для предпринимательства право собственности — это вещь номер один. У нас его нет и очень долго не будет, поэтому все вот так.

Олег Тиньков:

Помещики в дореволюционной России строили поместья, разве там им все не принадлежало?

Сергей Хотимский:

Нет, ничего им не принадлежало, только вотчина

Олег Тиньков:

Там же целые деревни им принадлежали

Сергей Хотимский:

Они им принадлежали, но до того момента, как у них их заберут. Смотри, например, у меня есть деревня, я могу ей владеть, управлять, могу

Олег Тиньков:

Даже люди им принадлежали

Сергей Хотимский:

Да, они могли даже в какой-то момент убить своих крестьян, потому что у них было тотальное право, они могли его даже завещать по наследству, но в любой момент государь мог сказать: «Все, теперь я это забираю». Ему не нужно было объяснять, он мог просто забрать. Вот таковы были законы тогда.

Олег Анисимов:

Завершающая рубрика в нашей программе всегда одна и та же: нужно посмотреть в ту камеру, увидеть там молодого парня или девушку из Москвы, и сказать какие-то слова напутствия

Олег Тиньков:

Чтобы он или она все-таки не уехали в Америку, а остались! Или отправь в Америку, как хочешь!

Сергей Хотимский:

Россия, Москва – это в любом случае земля колоссальных возможностей. Эти возможности точно никуда не денутся отсюда в ближайшие много лет. Что бы ни происходило, талант, желание, стремление они обязательно проявятся. Я не думаю, что надо посвящать свою жизнь тому, чтобы бороться с ветряными мельницами, пытаться глобально что-то изменить. Многие считают, что надо все бросить и бороться с текущей ситуацией. Я так не думаю. Я думаю, что надо создавать, надо делать какие-то хорошие, правильные вещи. Надо сделать так, чтобы форма, которую мы видим вокруг: здания, сооружения, как наш Интернет выглядит, чтобы они были максимально приближены к тому, как мы этого хотим, за этим потом придет и политика, и демократия, и все. Наша задача, наша предпринимательская роль в том, чтобы поменять окружающую среду вокруг нас. И мы это успешно делаем. Присоединяйтесь! И чем вас будет больше, тем лучше! И я думаю, что вот так, лет через 20, 30, 50 мы все здесь поменяем к самому лучшему!