Вадим Беляев начинал бизнес как посредник в сделках по приватизации. Сегодня активы его банка «Открытие» превышают 4 млрд. долларов, а сам банк входит в 20-ку крупнейших.
Текстовая версия передачи
Олег Анисимов, вице-президент ТКС-банка:
Здравствуйте, уважаемые зрители! Сегодня у нас в гостях человек, который является совладельцем финансовой группы «Открытие», которая, как я понимаю, скоро станет одной из крупнейших частных банковских групп в России.
Вадим Беляев, председатель совета директоров банка «Открытие»:
Уже стала, наверное.
Олег Анисимов:
Потому что сейчас банк «Открытие» поглощает два банка, в том числе банк «Петровский» в Петербурге, который является лидером розничного рынка в городе. На каком месте будет банк «Открытие» находиться тогда?
Вадим Беляев:
Где-то в районе тридцатого.
Олег Анисимов:
Вадим, у меня тогда вопрос: как скромный Интернет-брокер стал таким серьезным финансистом?
Вадим Беляев:
Интересно, что вы вкладываете в понятие «скромный Интернет-брокер»? Можно поподробнее?
Олег Анисимов:
Я помню, компания «Открытие» была довольно маленькая и занималась Интернет-трейдингом, а Интернет-трейдинг на самом деле никогда не был в России таким доходным бизнесом.
Олег Тиньков, предприниматель:
Это типа «Финам»?
Олег Анисимов:
Да, такого плана.
Вадим Беляев:
«Финам» — тоже, в моем понимании, не самая маленькая структура, как и «БКС». Но компания на самом деле начиналась с другого, мы же тоже купили в какой-то момент. Занимались мы как раз не Интернет-трейдингом, поэтому когда-то их и покупали, занимались мы корпоративными финансами и брокериджем таким, как в России называется классическим скорее на РТС. Поэтому Интернет-брокерами в чистом виде мы никогда не были, в отличие от «БКС» и «Финама».
Олег Тиньков:
Может тогда, Вадим, для наших зрителей и для меня лично, расскажешь про себя? Эксклюзив, секреты, где ты родился?
Вадим Беляев:
В Москве, в 1966 году.
Олег Тиньков:
Т.е. ты сам коренной москвич?
Вадим Беляев:
Да, причем уже в третьем поколении. Окончил обычную школу, учился сначала в Московском институте радиотехники, электроники и автоматики по специальности «акустика». По специальности никогда не работал, стал программистом. Потом, как многие из моего поколения, поторговал компьютерами, а потом пошел в бизнес: приватизация, ваучеры, первые биржи. Порядка миллиона долларов наличными в пакете в метро возить приходилось в то время.
Олег Тиньков:
Ты стоял с табличкой «Куплю ваучеры»?
Вадим Беляев:
Нет, я не стоял, конечно, мы работали в более крупном опте. Но в то время понятия безопасности не было – не то, что броневиков, вообще машины не было, чтобы возить все это добро – возили прямо так, в сумочке. Потом этот бизнес стал потихоньку развиваться. Потом была такая компания Italtel — необыкновенные приключения итальянцев в России, которые одними из первых пошли в русскую приватизацию, они были крупнейшими акционерами у «Ростелеком», это был 1993-й год. Они же, кстати, были организаторами и первыми спонсорами теннисного турнира «Кубок Кремля», который в свое время так и назывался «Italtel Кубок Кремля». Это была долгая история: как мы вышли на сотрудничество с ними, они через нас покупали вот этот «Ростелеком» и еще ряд региональных телекомов. И это как-то постепенно втянуло в такую профессию, как брокер. Чем я лет 10 потом и занимался с переменным успехом, пока не решил, что брокер – это, наверное, маловато, надо становиться инвест-банкиром.
Олег Анисимов:
Я и говорю, что от скромного брокера до…
Вадим Беляев:
Но слово «скромный» как-то меня смущает.
Олег Тиньков:
А из брокера в инвест-банкира в каком году перешел?
Вадим Беляев:
Это вряд ли можно назвать переходом в какой-то конкретный год – это долгий путь, лет 10, я думаю, мы и превращались из брокерской компании в инвестиционный банк. Потому что инвест-банк на сегодня – это минимум миллиард долларов объем банка нужен.
Олег Тиньков:
Должен быть. А у вас нет?
Вадим Беляев:
У нас четыре.
Олег Анисимов:
Сейчас группа финансовая оценивается в 4 миллиарда?
Вадим Беляев:
Нет, это активы я имею ввиду. Наши банковские активы сейчас, я даже не беру клиентские, т.е. собственные — 4 миллиарда долларов. Банк, валютный баланс банка.
Олег Анисимов:
Т.е. это не собственный капитал банка? Т.е., соответственно, собственный капитал – где-то в районе 300 миллионов?
Вадим Беляев:
Собственный капитал у нас 20 миллиардов рублей – это, соответственно, 700 миллионов долларов.
Олег Тиньков:
А где взяли их?
Вадим Беляев:
Заработали!
Олег Тиньков:
Честно?
Вадим Беляев:
А как еще?
Олег Тиньков:
Не воровали?
Вадим Беляев:
Нет. Вы знаете, было не у кого! За что немного было обидно: несмотря на то, что я стоял у истоков приватизации, у меня даже есть ваучер, подписанный Чубайсом, мы сами ничего не приватизировали. Т.е. мы тогда, не знаю насколько осознанно, заняли позицию, что мы – посредники. Хотя, конечно, купить можно было много чего, и сейчас многие объекты в Москве, когда я проезжаю и вижу, я помню, кто и как их покупал: и 3 гектара на Кутузовском проспекте было куплено за 120 тысяч долларов через меня.
Олег Тиньков:
В каком году?
Вадим Беляев:
В конце 1993-го.
Олег Тиньков:
Но тогда это было много денег.
Вадим Беляев:
Но все-таки несопоставимо, я думаю. Но мы ничего сами так и не приватизировали, мы так и остались в позиции посредника. В какой-то степени может это от многого и спасло. Потому что я, в частности, так или иначе, отвечал за приватизацию Московского нефтеперерабатывающего завода в Капотне. Вот из тех, кто его покупал, в живых осталось не так много народу.
Олег Анисимов:
Вадим, расскажи, как ты вошел в партнерство с Борисом Немцовым. Я так понимаю, что вы сейчас равноправные акционеры в группе. Как вы познакомились и вошли в партнерство?
Вадим Беляев:
Познакомились мы довольно давно на теннисе, в который я до сих пор играю, а Боря лет 10 назад прекратил. Партнерами мы стали года через два после знакомства, тогда это быстро же было. Он как раз закончил работать в госструктурах, в том же Госкомимуществе, стал заниматься собственным бизнесом – частным, по небольшому девелопменту в Москве. В частности, его первым проектом было здание на Красной Пресне, где сейчас сидит группа «ПИК». Т.е. у меня всегда было полное убеждение, что на финансовом рынке есть место только большим игрокам. Наверное, есть место маленьким специализированным и очень умным, но я себя никогда таким не считал, поэтому у меня всегда была задача: стать настолько большим, насколько возможно. Поэтому в альянсе с Борей я видел перспективу такого взрывного роста.
Олег Анисимов:
А за счет чего произошла такая синергия?
Вадим Беляев:
Наверное, за счет того, что мы в какой-то степени друг друга дополняем.
Олег Тиньков:
Т.е. ты считаешь, что партнерство в бизнесе – это хорошо, это помогает.
Вадим Беляев:
Я вообще считаю, что партнерство в бизнесе – это очень хорошо. Один плюс, один — это точно не два, это практически всегда не два, это иногда минус 1, но это может быть и три, и четыре, и пять, это уже зависит от деталей.
Олег Анисимов:
Вадим, ты уживчивый человек? Т.е. ты можешь с партнером сосуществовать, а некоторые предприниматели, видимо, нет. С трудом я представляю себе равноправного партнера у Олега Тинькова.
Вадим Беляев:
Мне кажется, что партнерство в бизнесе – это всегда вынужденная история. Когда у тебя и так все есть, неважно в каком ты состоянии, действительно, зачем тебе партнер. Это я прекрасно понимаю. Но вопрос роста: с партнерами расти легче. Да, теряешь контроль над компанией, но я тут абсолютно с Варданяном согласен, который когда-то сказал, что «лучше иметь 10% в компании, которая стоит 100 миллионов, чем 100% в той, которая стоит миллион».
Олег Тиньков:
Само по себе заявление правильное. Но если развивать сейчас диалектический спор, то спорить можно в самой модели в этой: быстрота принятия решения, это зависит от сектора и т.д.
Вадим Беляев:
Просто мне кажется, есть бизнес, где не так важен размер. Он почти всегда важен. Но, действительно, есть узкие рынки, есть сектора, есть специфика, иногда большим, наоборот, быть плохо, это тоже очевидно. Не везде, но во многих случаях, где сигнал от головы до хвоста идет неделю, то хвост к этому моменту уже отвалится. Если говорить об универсальном банке, о том банке, как он понимается в России, то я считаю, что минимальный объем актива банка – это 100 миллиардов рублей, с которых может начинаться банк. Все, что ниже – это, скорее, финансовые компании и выживать в нормальной банковской деятельности они не могут. Математика простая: маржа банковская в среднем 3%, у кого-то 4-5, соответственно резервы съедают. Соответственно, если у тебя 100 миллиардов активов, работающих активов, то в год ты реально можешь зарабатывать 3 миллиарда (3 миллиарда – это 100 миллионов долларов). Банковская инфраструктура – штука недешевая: филиалы, офисы, люди, технологии и тому подобное значительную часть этих денег съест. Соответственно, если банк занят банковским бизнесом – т.е. он привлекает депозиты и выдает кредиты – то меньше 100 миллиардов просто математически не получается. Значит, он делает что-то еще, но тогда это уже не совсем банк. А что это? Тут возможны разные варианты.
Олег Тиньков:
Согласен. А в нашем, например, случае с банком «Тиньков кредитные системы»: я вообще не хотел быть банком, но, к сожалению, на тот момент не было возможно выпускать карточки кредитные не будучи банком. И я вообще приехал из Америки с идеей открыть кредитную компанию кредитных карт. Потому что когда я копировал что-то на Западе — это финансовая компания, на самом деле, то здесь мне пришлось стать банком. Но к моему удивлению мы уже входим в 200 банков, т.е. меньше нас еще 800 банков. Вот это пугает! Что это за банки тогда?
Вадим Беляев:
Я думаю, что очень многие из этих банков быть банками не очень-то и хотят, есть многие вещи, которые они вынуждены делать. Я вот не знаю, у тебя, например, хранилище в банке наверняка. Я думаю, что тут реально, не знаю, насколько зрители это понимают, хранилище – это огромный объем затрат.
Олег Тиньков:
Кстати, в хранилище у нас ничего не хранится, у нас просто нет инкассации.
Вадим Беляев:
И у многих. Но обязано быть. Вот это просто миллион долларов, который владельцы, акционеры, менеджмент мелких банков должны просто реально физически закопать деньги в землю.
Олег Анисимов:
Я думаю, что мелкие банки все-таки служат такими ширмами, за которыми владельцы могут делать дела и не показывать их никому.
Вадим Беляев:
Я бы не стал сейчас всех махом в ширмы.
Олег Тиньков:
С другой стороны в Америке мне сказали 10 тысяч банков. Я вообще был в шоке.
Вадим Беляев:
В Америке чуть другая ситуация. Банк, при нормальной регуляции и правильном построении вполне может быть небольшим. В небольшом городке, в конце концов, вот так, по-честному, там же не обязательно должен быть именно Сбербанк или какой-то банк из первой десятки. Там может быть свой маленький банк, который знает нужды фермеров. Клиентов там может быть 100 человек, но это реальные клиенты, настоящие. И кредит в 30, в 50 тысяч долларов на урожай – его можно дать, только если ты понимаешь, чего он выращивает, кому. Кстати, еще из таких любопытных нюансов по поводу сети. Понятно, что большой банк – обязательно сетка. Это, кстати, не во всем мире так. Недавно как раз в газетах писали про потенциальную сделку, названий называть не буду, я сам никогда не встречал, но вот столкнулся.
Немецкий банк кредитует недвижимость: баланс миллиардов 100. Я вообще никогда о нем не слышал, он нигде не фигурирует, офисов нет, одна штаб-квартира — в Германии. Вот у него узкоспециализированный бизнес, он кредитует только сделки под real estate. Работает, насколько удалось разобраться, по системе… у них достаточно сложная почтовая система банковская, которая привлекает вклады – это тоже не совсем банки, это гибрид банка и почты. Она у них жестко ограничена, они привлекают, но она у них ограничена в размещении. Поэтому появилась инфраструктура, которая сама вклады не привлекает, но забирает деньги у этих, причем большие, миллиарды долларов. И у него выстроена такая мощная система дистрибьюции в одном направлении, но очень профессионально. Вот есть такие истории, когда вообще нет сетки, вообще нет филиалов.
Олег Тиньков:
А какое у тебя видение миссии? Что будет открытием через 5 лет?
Вадим Беляев:
Мне на самом деле хочется создать не просто банк, а именно финансовую корпорацию в более широком смысле слова. Т.е., на мой взгляд, есть набор финансовых услуг, в которые входят: банковские, брокерские, инвестиционные, управление активами и страхование. Это все разные упаковки одной и той же вещи – риска. Т.е. мы продаем риск по сути. И он по-разному запакован. И всякий риск имеет свою доходность. Это две стороны одной медали, как известно. И я считаю, что все эти продукты достаточно близки по сути, как бы они не различались по упаковке, суть одна. Поэтому вопрос в том, что Россия еще, по сравнению с развитыми странами, очень мало охвачена финансовой грамотностью, финансовыми услугами. Поэтому мне бы хотелось создать структуру, на примере того же Санкт-Петербурга, которая дойдет почти до каждого активного человека, которому что-то нужно от финансовой системы: нужен ему кредит, нужно ему разместить деньги или купить ценные бумаги, нужно ему застраховать что-то, нужно ему отдать деньги в управление. В принципе, мы это все можем делать.
Олег Тиньков:
Сетка – понятно. А как он-лайн? Вы же все-таки выросли из он-лайн. Ты вообще видишь перспективу там?
Вадим Беляев:
Вижу. И достаточно большую. Но также вижу очень жесткую конкуренцию.
Олег Тиньков:
А кто конкуренты? Кто, ты считаешь, сейчас самый успешный в он-лайн бизнесе в России?
Вадим Беляев:
Я, честно говоря, он-лайновыми сервисами русскими практическими никогда не пользовался, поэтому затрудняюсь с ответом. Судя по пиару и рекламе – «Альфа». А реально – без понятия.
Олег Тиньков:
Один банк назвал, а говоришь, что большая конкуренция.
Вадим Беляев:
Нет. Это же я сужу по баннерам. Есть пример: массы он-лайн сервисов не связанных никак с банковскими, с финансовыми услугами, начиная с Facebook и Twitter, которые появились не так давно. Была первая волна: был Amazon, был eBay. Я, кстати, слышал довольно любопытное мнение, когда разговаривал с одним довольно неглупым человеком, который утверждал, что после этого взрыва в Интернете в 2001 году маятник очень сильно качнул в сторону. Понятно, что есть фиксированные активы, но реальные: недвижимость, например, заводы, фабрики, полезные ископаемые, нефть, металлы. Вобщем, то, что можно потрогать, условно оценить, и даже взвесить. И есть новая экономика – это просто объем продаж. Что такое Интернет? Количество просмотров, насколько я понимаю, оно потом все равно пересчитывается в объем продаж — или реальный, или потенциальный, или ожидаемый в какой-то перспективе. Но вот это все потрогать или измерить с точностью невозможно. Представить, как может компания, в активах которой несколько помещений набитых серверами, стоить миллиарды долларов. В какой-то момент капитализация этих сервисов, того же Amazon или eBay равнялась капитализации General Motors или General Electric. Я, например, в жизни реально встречал людей, для которых инвестиция во что-то, что он не может потрогать и оценить – это вообще проблема. Т.е. нет, он может вложить, и даже купить, например, акции Газпрома, но ему спится не спокойно, он не понимает, что он купил.
Олег Анисимов:
Т.е. он просто финансово неграмотный, получается?
Вадим Беляев:
Я не думаю, что это грамотность или неграмотность. Просто таких людей, на самом деле, очень много, которым важно именно осязать, чем они владеют.
Олег Анисимов:
Полная Москва таких людей. Сидят на миллионах долларов и на своих квартирах.
Вадим Беляев:
Я бы здесь Москву не впутывал. Мне кажется, и в Нью-Йорке таких хватает. Т.е. они, может быть, и покупают акции, но лучше бы для них самих они владели чем-то осязаемым. Или акции должны быть чего-то такого понятного для них.
Олег Анисимов:
Половине москвичей лучше продать свою квартиру, деньги положить в банк и жить на проценты, переселившись в Испанию.
Вадим Беляев:
Товарищи москвичи, не слушайте его! Если вы продадите свою квартиру и куда-то положите деньги – это может плохо закончиться.
Олег Тиньков:
Есть книга американская, которая называется «Богатый папа, бедный папа», которая гласит, что покупать вообще ничего не нужно — это вредно. Ну я где-то с ней начинаю соглашаться. Сейчас в Москве я арендую жилье, я живу здесь уже 8 лет и арендую. Т.е. владеть – это же глупость, согласись. Мы голые пришли – голые ушли. Квартира – это актив, которым ты не можешь воспользоваться, т.е. для меня — это не логично покупать за 2 миллиона долларов.
Вадим Беляев:
Это не образование, это внутренняя структура человека. И есть люди, которым по такой концепции жить невозможно (голыми пришли – голыми ушли). Я таких людей знаю, их много.
Олег Тиньков:
Мещанское мышление.
Вадим Беляев:
Нет, это не мещанство, это тип психологии. Т.е. ему нужно, он цепляется за это. Просто у него будет психологическое расстройство, если ему донести эту идею, ему можно ее донести, но это может реально кончиться у человека психушкой.
Олег Тиньков:
Я лично знаю человека, который входит в топ пять людей страны, и он все арендует, у него нет жилья своего.
Вадим Беляев:
Для многих это необходимая вещь. Точно так же, как есть люди, которые не организованные, а есть люди, у которых четкий ритуал, вот вся их жизнь. И если этот ритуал убирается, то ему не комфортно. Это не говорит о том, что он плохой или хороший, просто он только так может.
Олег Анисимов:
Это немцы такие.
Вадим Беляев:
Например.
Олег Анисимов:
А русские менее организованные. Очень мало русских, которые так прямо… Вадим, по-моему, ты такой.
Вадим Беляев:
Какой?
Олег Анисимов:
Довольно организованный.
Олег Тиньков:
Раньше, когда мне задавали этот глупый вопрос: что для тебя следующий год? Для меня это была нереальная вещь, раньше, 5-10 лет назад. Я не понимал, какой следующий год? А сейчас я поймал себя на мысли, что я оплатил горнолыжный курорт января в апреле. Организованность проникает в русские умы тоже!
Вадим Беляев:
Еще классики сказали: «Хороший дом, хорошая жена. Что еще нужно, чтобы встретить старость?»
Олег Тиньков:
Значит, недвижимость продавать не будем. А как с депозитами, кстати? Вот этот массовый бум населения, он вас тоже касается? Вам тоже несут?
Вадим Беляев:
Да.
Олег Тиньков:
А на твой взгляд, потому что у меня нет ответа, с чем это связано? Почему люди перестали тратить и стали копить? Кризис, понятно, а что еще?
Вадим Беляев:
У меня, кстати, нет ощущения, что люди перестали тратить. Если посмотреть те же магазины московские, то, по-моему, там все в порядке с этим.
Олег Тиньков:
А что же происходит с депозитами?
Вадим Беляев:
Во-первых, в чем плюс кризиса? Спорная мысль, но возможно. Кризис показал, что худо-бедно, но банковская система устойчивая. Т.е. это практически первый раз, когда люди в банках денег особо не потеряли.
Олег Тиньков:
Да по-моему вообще не потеряли.
Вадим Беляев:
Я не знаю насчет вообще, наверное крупные вкладчики выше застрахованного минимума в каких-то банках, может быть, какие-то трудности испытывали, допускаю. Но вот массовых потерь не было. Когда в 1998-м полопались все крупнейшие… Есть поговорка американская: «У инвестора короткая память». Это действительно так. Я много раз с этим сталкивался. Причем у самых разных, начиная от Уоррена Баффета и заканчивая самым последним вкладчиком в банк. Но она есть. И людям нужно некое ощущение этой уверенности, что банк – это, все-таки, банк, и если они туда кладут деньги, то он их отдаст, с процентами, в срок. Вот, я думаю, кризис эту уверенность повысил. И это просто привело к тому, что часть cash вытащили из-под подушек, вырыли из банок.
Олег Анисимов:
Нет, люди стали тратить все-таки меньше с точки зрения доли. Т.е. норма сбережения выросла в кризис, потому что люди стали менее защищены.
Олег Тиньков:
Ты считаешь — это тренд или это какая-то короткая история?
Олег Анисимов:
Я считаю, что это на 2-3 года в связи с кризисом. Потому что люди стараются защититься на будущее от возможных последствий кризисов.
Вадим Беляев:
Я так же думаю, что то, что Олег сказал про свой горнолыжный курорт, оно не только к нему, но и к курорту относится, это и есть массовое проникновение. Такое успокоение.
Олег Тиньков:
Планирование, горизонты.
Вадим Беляев:
Да, чуть-чуть раздвинулся. Т.е. если раньше все ждали Армагеддон через неделю, то сейчас через 2 года.
Олег Анисимов:
Вадим, т.е. не будет второй волны такой большой?
Вадим Беляев:
Мне кажется, такой большой, как была, не будет. Скорее, будет медленное восстановление.
Олег Тиньков:
А ты считаешь: предпринимателей, не россиян, а предпринимателей, нас чему-то кризис научил? Все-таки стали поскромнее, поэкономнее, поосмотрительнее. Или как была безбашенность…
Вадим Беляев:
Ну, все такими не были на самом деле, все разные. За других не знаю…
Олег Тиньков:
Тебя как-то кризис успокоил?
Вадим Беляев:
У нас кризис получился очень в жилу. Но с другой стороны тут, наверное, многие факторы сложились.
Олег Тиньков:
А почему? Вы оказались в нужном месте в нужное время?
Вадим Беляев:
Да, это бесспорно, да, это ко всему относится. Мне кажется, специфика наша была в том, что мы достаточно много лет много сил, денег и времени уделяли строительству сложной инфраструктуры, потому что скромный Интернет-брокер – это на самом деле действительно большие инвестиции и ресурсные, и людские в действительно сложную технологию и IT, и бумажную, и в защиту информации, и все-все-все.
Олег Тиньков:
Почему на твой взгляд круче быть предпринимателем, бизнесменом, нежели управленцем? Вот для тебя лично? Ты сейчас отматываешь назад, представь, ты бы сейчас был директором генеральным.
Олег Анисимов:
Или скромным Интернет-брокером.
Вадим Беляев:
А для меня тут понятия «круче» нет. Просто, на мой взгляд, тут нет выбора. Ты или — или. И это тоже внутри.
Олег Тиньков:
А как это определить?
Вадим Беляев:
Методом проб и ошибок, к сожалению. Способ один.
Олег Тиньков:
Т.е. попробовать нужно все-таки, а так не определишь. Вот так посмотрелся в зеркало: «я предприниматель вроде».
Вадим Беляев:
Мне кажется, нет. Может быть, есть какие-то великие и профессиональные психологи, которые по первому взгляду могут сказать: «Вот ты – менеджер, а ты – предприниматель».
Олег Анисимов:
Вадим, спасибо большое. У нас последняя рубрика заканчивает каждую программу. Нужно посмотреть в ту камеру и увидеть там молодого парня или девушку из Москвы 15-20 лет
Олег Тиньков:
Которая живет на Арбате недалеко от стены Цоя. Кстати, Вадим – это полное опровержение теории о том, что все москвичи — лузеры. Что все, кто приехал в Москву — лимита, такие как я, они все тут захватили и т.д. А вот Вадим родился на Арбате — успешный москвич. Так что не комплексуйте, москали!
Олег Анисимов:
Вадим, скажи пожалуйста, этому парню или девушке добрые слова напутствия.
Вадим Беляев:
Доброго тебе пути, парень или девушка! Я думаю, что главная разница между тем, когда мы были: вот тебе 42, мне 44, у нас в какой-то степени не было выбора, т.е. нужно было прорываться, потому что в конце концов очень кушать хотелось. Я думаю, что тем, кто находится в этой ситуации, когда или вперед или никуда, тем я действительно пожелаю удачи, чтобы вам, ребята, повезло, потому что это немало. А вот тем, кто находится в ситуации, когда и есть что кушать, и есть, где жить, и не очень понятно, зачем, вот вам я пожелаю определиться. Потому что я смотрю на своих детей и на детей своих друзей и понимаю, что это проблема не менее важная и сложная, чем та, которую решали мы – как зарабатывать свои первые деньги. А надо ли это делать? Может кому-то и не надо. Тогда удачи вам в других начинаниях! Спасибо!
Олег Тиньков:
Спасибо! Очень грамотное пожелание! Спасибо за время!
