Перед началом исследований Борис Александров тщательно изучил опыт Сергея Воронова — человека, ставшего прообразом профессора Преображенского в «Собачьем сердце» Михаила Булгакова.
В начале 20-х годов Европу облетело известие: эмигрант из России Сергей Воронов, работающий на Лазурном берегу Франции, научился возвращать людям жизненную энергию, молодость, и, как следствие, сексуальную силу.
Амбициозный учёный к тому времени долго экспериментировал на обезьянах и больных людях. Результаты он изложил в книге «Жизнь. Изучение средств восстановления жизненной энергии и продления жизни».
Работа сочетала медицинские термины и философские размышления: «Смерть поражает мужчину с чувством самой жестокой несправедливости, ибо он хранит в глубинах памяти мысли о своём бессмертии. Каждая мельчайшая клеточка, входящая в его состав, и которая с первых дней сотворения мира является неотъемлемым и независимым организмом, вспоминает свою неопределённую и вечную жизнь, и кричит от ужаса при мысли о смерти, которая наложила на него его связь с другими клетками…
Это постоянный конфликт между инстинктом жить и ужасом смерти породил такой глубокий пессимизм, которому подвержены величайшие мыслители. Он добавляет горечи ко всем нашим радостям. Этот самый инстинкт во все времена побуждал к страстным поискам эликсира, который позволил бы нам расширить границы существования до той точки, где нас, насытившихся долгой жизнью, наконец, манят сон и покой».
Воронов признавал, что все попытки подобного рода оставались безрезультатными, так как явления, происходящие в организме человека, представляют собой сложный клубок физико-химических реакций и жизненных проявлений, такие как мышление и сила воли. Поэтому он поставил задачу найти истинные причины смерти на клеточном уровне, а, значит, и продвинуться в понимании, каким образом старение организма можно затормозить или вовсе повернуть вспять.
«Мы знакомы с патологической смертью; о физиологической смерти мы ничего не знаем. Серьёзных исследований в этом направлении никогда не проводилось из-за предвзятой идеи, что наш ум не способен раскрыть тайны природы, причину жизни и причину смерти. Тем не менее, любая догма препятствует прогрессу, и её необходимо устранить, чтобы открыть путь к плодотворному мышлению. Физические науки дают нам примеры: полёт объектов тяжелее воздуха, беспроводная телефония, и т. д. Неужели биология, науки о явлениях жизни, предлагает нам подобные возможности?», — задавался риторическим вопросом исследователь.
Воронов оказался одним из немногих русских людей, сумевших добиться богатства и славы на западе. В книге «Сырок. История моей жизни и бизнеса» Борис Александров писал, что эмигранты, как правило, не находили себя в западном обществе, но наш герой был не из таких.
Во Францию Воронов переехал в 18-летнем возрасте, сразу после окончания реального училища в Воронеже.
В 1889 году, после Сорбонны, Воронова принимают ассистентом в лабораторию крупного учёного Шарля Броун-Секара (Charles-Édouard Brown-Séquard), который тогда исследовал влияние частиц яичек морских свинок и собак на жизненную силу человека. Старик сам себе под кожу впрыскивал экстракт и пришёл к выводу, что это приводило к росту мышечной силы, усилению умственной деятельности и улучшению пищеварения.
Сергей Воронов решил развивать этот подход. Работая с 1896 по 1910 год в Египте, врач изучал последствия кастрации у евнухов — отсутствие с детства половой функции приводило как к физиологическим, так и социальным изменениям.
30 июня 1914 года Воронов представил Медицинской Академии результаты пересадки щитовидной железы обезьяны умственно отсталому мальчику. Это произвело сенсацию как в научном мире, так и в газетах.
Корсиканец Жан в восемь лет перенёс корь, перестал развиваться умственно и физически, страдал от опухания лица, живота и ног. Ребёнок не воспринимал речь и с трудом говорил.
Врачи обнаружили плохо работающую щитовидку. Лечение давало только временную передышку. Доведённые до отчаяния родители согласились на операцию.
5 декабря 1913 года в Ницце, в присутствии 19 врачей, Воронов пересадил правую долю щитовидной железы. Выяснилось, что у ребёнка полностью отсутствует левая доля железы, а правая выглядит как пластина красно-коричневого цвета.
Организм не отторг чужеродный орган. Уже через месяц после операции лицо утратило жёлтый цвет, нос и губы перестали отекать. Движения становились более живыми, а в интеллект стал прогрессировать. Учителя отмечали пробуждение мышления и способностей к учёбе, — рассказывал Воронов коллегам.
Это произвело сенсацию как в научном мире, так и в газетах.
Позже в книге он напишет: «Я испытал некоторые угрызения совести за то, что, пожалуй, ввёл Медицинскую Академию в заблуждение, представив слишком рано отчёт об успехе этой трансплантации. Но, к моей радости, в конце 1917 года я получил из Бастии заказное письмо, которое бережно храню, как реликвию. В нём отец Жана просит меня воспользоваться парижскими связями, чтобы обеспечить для сына менее опасную часть для службы в армии, чем фронт, куда он был приписан. Таким образом, тот маленький Жан, которого я увидел в 1913 году слабоумным, с рудиментарным мозгом и телом восьмилетнего ребенка, спустя четыре года оказался годным к военной службе. Железы обезьяны, стало быть, на удивление хорошо сделали свою работу, и внутренняя секреция не только стимулировала рост костей и развитие организма в человеческом организме, но и его мозговую активность. Они ни атрофировались, ни рассосались и по-прежнему выполняли свои функции так же безупречно, как и здоровая человеческая железа».
Воронов не мог поставить такие операции на поток из-за нехватки обезьян. Ещё одну щитовидную железу от шимпанзе он вживил ребёнку в Париже в 1916 году.
Также он пересаживал одну из долей щитовидки от матери к ребёнку — тоже по тем временам научное откровение, но отмечал, что с железами молодых обезьян результат лучше.
«Это связано с тем, что обезьяна превосходит человека по качеству своих органов, за счёт более надёжной физической конституции, благодаря отсутствию наследственного алкоголизма, артрита и т.д., или разница связана с тем, что в первом случае железы взяты у молодой обезьяны, а в остальных случаях трансплантат поставлен женщиной, приближающейся к сорока годам или перешедших этот предел? Я не могу сказать. Но верно то, что железы обезьяны, пересаженные человеку, дали мне лучшие результаты, чем железы человека», — отмечал учёный.
Так, в 1915 году Воронов оперировал 20-летнего Жоржа П. из Монтеро, интеллект которого перед трансплантацией находился на уровне животных. Он даже не знал, сколько пальцев у него на руке. Через несколько лет Жорж читал, играл на фортепиано и овладел письмом. «Он больше не деградирующее существо с набором особенностей идиота, он производит впечатление молодого человека с умными глазами, который может поддержать разговор и вразумительно отвечает по делу», — хвастался Воронов.
Массовые эксперименты Воронов проводил на баранах, козлах и быках. Он стремился доказать, что пересадка молодой половой железы в старый организм запустит процесс регенерации всего организма:
«Трансплантировать эту железу — значит приложить руку к первому сотворению, подражая природе в процессах, которые она разработала, чтобы обеспечить гармоничное функционирование нашего организма».
Учёный вдохновился трансплантациями яичников и докладывал о них на съезде французских хирургов в Париже в 1912 году и на Международном медицинском конгрессе в Лондоне в 1913 году. На последнем он даже показал ягнёнка, родившегося от овцы, чьи яичники были заменены яичниками её сестры.
В 1917 году он приступил к серии более серьёзных исследований на баранах и козлах в Парк-де-Пренс. Этих животных выбрали потому, что пол у них можно определять и по вторичным признакам, таким, как рога; в отличие от собак, мышей или морских свинок.
В тот момент уже стало известно: у кастрированных парнокопытных прекращают расти рога, и внешне они становятся менее агрессивными.
В течение двух лет Воронов провёл 120 экспериментов, пересадив 25 половых желез; 58 крупных и 37 мелких фрагментов желез. 65 раз исследователь сделал подкожную трансплантацию, 32 раза — в мошонку и 23 раза — в брюшную полость.
Трансплантация мужских половых желез практиковалась на полноценных и кастрированных самцах, на полноценных и стерилизованных самках, а также на старых, истощённых самцах, которые не в состоянии давать потомство.
Выяснилось, что яички, пересаженные целиком или разделённые на небольшие фрагменты, имеют одинаковое, всеобъемлющее влияние на организм, и восстанавливают физические и психические характеристики, повреждённые кастрацией или преклонным возрастом.
На самок влияние оказалось не таким большим. Козы и овцы сохраняли ту же энергию после трансплантации. Появления у них вторичных мужских признаков (толстые рога или мужской половой инстинкт) не зафиксировано. Но самки часто теряли материнский инстинкт, отказываясь кормить потомство.
У кастрированных самцов, которым пересадили новые железы, вырастали большие и красивые рога — нонсенс для кастрированных животных. Более того, они становились агрессивными и энергичными, как полноценные особи. Так, один козёл, будучи лишённым половой функции, начал активно бегать за самками.
Другой пример. Старый баран находился при смерти, страдал от недержания мочи и плохо стоял на ногах. Но с ним случилось волшебное превращение, когда Воронов привил ему половые железы. Через два месяца баран выздоровел и даже завёл потомство с молодой овечкой. Это произошло в феврале 1919 года.
Воронов сделал такой интересный вывод: «Старые животные, как и очень пожилые мужчины, иногда всё ещё сохраняют сперматозоиды, которые живы, но именно атрофия клеток внутренней секреции мешает им испытывать половое влечение и проявлять своё мужское начало. Этот старый баран не единственный, кто помог мне проверить не только умопомрачительный эффект трансплантата, но и катастрофические последствия его исчезновения. Желая познакомиться со структурой трансплантированной железы в конце года, я удалил её и доверил М. Реттереру провести гистологическое исследование. Через три месяца после удаления трансплантата, мне сообщили, что баран стареет с обескураживающей быстротой, что он стал нежным, равнодушным и робким. На самом деле, я вынужден был признать, что вряд ли останется хоть малейший признак молодости. Затем, 7 июня 1919 года, я попробовал пересадить ему другой трансплантат, и его эффект не заставил себя ждать. И снова я наблюдал полное любви животное с гордо поднятой головой. Таким образом, я смог убедиться в мощном эффекте внутренней секреции яичка на организм, и какие преимущества можно извлечь из него. Возможно, состояние старости становится результатом недостаточности внутренней секреции яичка. Два года назад барану оставалось не больше нескольких недель или месяцев несчастной жизни, а сейчас он удивляет жизненной энергией и молодостью».
В феврале 1919 года тот баран снова стал отцом, а Воронов повторил эксперимент ещё на нескольких кастрированных и старых животных, всегда достигая результата.
Он пришёл к выводу, что трансплантация желёз будет идеальным достижением в человеческой терапии: «Эндокринные железы являются мощными фабриками, где вырабатываются вещества, которые обеспечивают надлежащий баланс наших функций. Удаление даже крошечных паращитовидных желёз, или надпочечников, никогда не сможет привести к смерти; отсутствие щитовидной железы развивает кретинизм; отсутствие внутренней секреции мужского полового органа ведет к импотенции, а также физическому и моральному упадку.
Я знаю, что изобретатели легко путают свои желания с реальностью, и что, положа руку на сердце, занимаются самовнушением. Но это не тот случай. Рождение ягнёнка от старого барана-импотента, который едва держался на ногах и страдал от недержания мочи из-за глубокой старости, не может рассматриваться как самовнушение».
Воронов до предела воодушевился результатами и 12 июня 1920 года впервые пересадил срезы яичек шимпанзе и бабуина в мошонку мужчины.
С этого момента его ждёт мировая слава. Богатые люди всерьёз задумываются о продлении молодости. Бедные обсуждают причуды богатых. Воронов становится одним из самых известных людей в Европе.
Первые трансплантации обезьяньих половых желез оказались обнадёживающими. Пациенты свидетельствовали: к ним возвращается энергия. Воронов называл весь процесс «омоложением», а не узко — «улучшением потенции». Прилив сексуальности он считал побочным явлением.
В 1923 году, когда Воронов был директором экспериментальной лаборатории в Collège de France, он начал создавать в Африке базу по ловле, содержанию и разведению шимпанзе для своего центра.
К середине десятилетия процедуру омоложения прошли около 300 человек. Воронов стал не только знаменит, но и довольно богат: обзавёлся замком с прекрасным видом на Средиземное море, в итальянском местечке Гримальди, недалеко от французского Ментона. Сейчас там, кстати, за сотню евро в сутки можно остановиться в апартаментах.
Учёный становился всё более эпатажным, постоянно делая громкие заявления. Так, на Международном конгрессе хирургов в Лондоне он пообещал превратить «бабушек в дебютанток». Также он рассуждал о выведении сверхчеловека (ubermensch) с увеличенной силой, продолжительностью жизни, а, возможно, и бессмертием.
Благодаря яркому поведению вся слава в этой «загадочной» области доставалась ему. Массы и не подозревали, что первую успешную трансплантацию яичка от обезьяны к человеку ещё в 1910 году выполнил профессор Скевос Зервос, а калифорнийский врач Лео Стэнли уже пересадил яички от казнённого заключённого живому, отмечая после этого улучшение здоровья и потенции.
Со временем Воронов оборудовал в своём саду пристройку для содержания обезьян и нанял бывшего циркового тренера управлять своей новой фермой. В замке располагалась и операционная.
В 1926 году журнал The Time сообщил, что клиентом Воронова предположительно стал лидер турецкой нации, герой Первой мировой войны Мустафа Кемаль Ататюрк по прозвищу «Победоносный». Неизвестно, правда ли это, но столь громкое имя привлекло новых пациентов.
Воронов в значительной степени вдохновил Михаила Афанасьевича Булгакова к созданию в 1925 году «Собачьего сердца». В книге профессор Преображенский пошёл ещё дальше, пересадив собаке человеческий гипофиз и семенные железы.
В послереволюционной Москве профессор зарабатывал омоложением богатых людей. Так, пятидесятилетней даме хирург имплантировал яичники обезьяны — той хотелось соответствовать «дьявольски молодому» карточному шулеру.
— Я вам, сударыня, вставлю яичники обезьяны, — объявил он и посмотрел строго. — Ах, профессор, неужели обезьяны? — Да, — непреклонно ответил Филипп Филиппович. — Когда же операция? — бледным и слабым голосом спрашивала дама. — «От Севильи до Гренады…» Угум… В понедельник. Ляжете в клинику с утра, мой ассистент приготовит вас. — Ах, я не хочу в клинику. Нельзя ли у вас, профессор? — Видите ли, у себя я делаю операции лишь в крайних случаях. Это будет стоить очень дорого — пятьдесят червонцев. — Я согласна, профессор!
Булгаков тут явно отсылает к Воронову, который считал: старость для женщин ещё ужаснее, чем для мужчин, а секрет женской молодости находится в яичниках: «Как и в случае с мужчиной, страсть к жизни у женщины совпадает с наиболее интенсивным периодом её сексуальной жизни, и существует несомненная связь между функциями яичников и всех остальных органов.
В самом деле, если у молодой женщины удалить яичники задолго до менопаузы, это уменьшает их жизненную силу и замедляет обмен веществ. Как результат частым явлением является ожирение, и это часто выводит психическое состояние из равновесия. Трансплантация молодого яичника может вдохнуть в женщину новую жизненную энергию, адаптированную к её конституции».
Рассказ Артура Конан Дойла «Человек на четвереньках» тоже перекликается с деятельностью Воронова. Там профессор Пресбери употребил омолаживающий эликсир и понемногу стал превращаться в обезьяну.
«Истинный корень зла, — сказал Холмс, — это, разумеется, запоздалая страсть на склоне лет, внушившая нашему пылкому профессору мысль, что он сможет добиться исполнения своих желаний, лишь став моложе. Тому, кто пробует поставить себя выше матери-Природы, нетрудно скатиться вниз».
Впечатлённый открытием лондонский бармен Гарри МакЭлхон создал коктейль «Обезьянья железа» (Monkey Gland). Состав такой: джин (40 миллилитров), апельсиновый сок (40 миллилитров) и по капле абсента и гренадина. Коктейль оказался популярен, ему даже посвящено немое кино с Монте Шульцем и Николь Старчак.
Американский поэт Эдвард Каммингс упоминал о Воронове в стихах, как об «известном докторе, который вставляет железы обезьян в миллионеров». Знаменитый американский композитор Ирвинг Берлин (изначально Израиль Моисеевич Бейлин, эмигрировавший из Тобольска) написал песню «The Monkey Doodle Doo», в которой говорилось: «Если ты слишком стар для танцев, достань себе обезьянью железу».
Бертрам Гайтон написал бульварный роман «Похитители желез».
Поскольку ходили слухи, что Воронов пересаживал человеческий яичник обезьяне и даже пытался искусственно осеменить обезьяну человеческой спермой, Фелисьен Шамсор вдохновился на создание романа «Нора, обезьяна, ставшая женщиной».
Кстати, в конце 20-х годов в СССР профессор Илья Иванов вполне официально занимался сомнительной деятельностью, пытаясь скрестить обезьяну и человека. У него ничего не получилось.
В 1927 году Воронов заявил, что пересадка выполнена уже 1000 раз. Такого объёма удалось достичь за счёт последователей, взявших метод на вооружение. Операция стоила 10 тысяч франков — неплохой годовой доход по тем временам.
Конечно, изыскания вызывали не только восторг и любопытство, но и неприятие, из-за жестокого отношения к животным с сомнительными результатами. Так, в преддверии визита Сержа Воронова в Лондон, Бернард Шоу опубликовал в London Daily News письмо от имени шимпанзе по кличке Consul Junior из лондонского зоопарка:
«Обезьяны — спокойные и добрые существа, но всему есть предел. Была хоть одна обезьяна, которая вырывала железы у живого человека, чтобы поставить их другой обезьяне, чтобы незначительно и неестественно продлить ей жизнь? Человек остаётся тем, кем он всегда был — самым жестоким животным. Ему не поможет вся гротескная схожесть с нами: он останется собой, несмотря на все попытки доктора Воронова сделать из него уважаемую обезьяну».
«Если б Гёте слышал про железы обезьян, то вместо Фауста написал бы про Воронова, а вместо мистических сделок с Мефистофелем, о пересадке железы для достижения вечной молодости», — писало чикагское издание Medical Council.
Сам Воронов прекратил пересадки в 1930 году, но его сеть продолжала работу. К примеру, доктор Ллейтон Джонс в австралийском городке Мориссет провёл сотню операций по пересадке желез, особенно предпочитая абиссинских бабуинов. Он жаловался, что с началом итальянского вторжения 1935 года в Абиссинию, местные ловцы обезьян ушли в армию, и пришлось искать новый канал доставки животных — из Индии.
Богатые люди со всего мира стремились купить себе молодость, их поток не иссякал вплоть до начала Второй мировой войны в 1939 году.
На время войны Воронов уехал в США, а за это время миф о его чудодейственном методе рассеялся. Люди, которые перенесли трансплантацию в 20-30-х годах, старели примерно с той же скоростью, как обычные граждане.
А первичный эффект — улучшение энергетики и повышение либидо — учёные стали связывать с эффектом плацебо. Человек настраивал себя на то, что ему будет лучше, и временно испытывал это ощущение. Это — к вопросу о важности хорошего настроения. Очень вероятно, что ткань животных не приживалась у людей.
Гарольд МакКормик, один из самых известных пациентов Воронова, умер в 1941 году в 69-летнем возрасте от кровоизлияния в мозг. А Мустафа Кемаль Ататюрк умер, когда ему было 57 лет, в 1938 году.
Смерти самых знаменитых «клиентов» только добавляли скепсиса наблюдателям из числа обычных людей.
В научной среде Воронов также постепенно стал изгоем. Так, английский хирург-уролог Кеннет Уолкер сравнил его с ведьмами. Если раньше им восхищались, то теперь — презирали.
Учёный умер в 1951 году, в 85-летнем возрасте, так и не испробовав на себе своего метода. Впрочем, от невнимания женщин господин Воронов не страдал.
В 70 лет он женился на 21-летней Гертруде Шварц, двоюродной сестре Магды Лупеску, любовницы и жены румынского короля Кароля II. Она стала уже третьей супругой исследователя. До неё тоже были довольно яркие личности: дочь производителя динамита Маргарита Барбе и дочь сооснователя Standard Oil Эвелин Боствик.
Наследие Воронова не даёт покоя и сегодня. Есть предположение, что вирус иммунодефицита от обезьян человеку передался именно в результате трансплантаций Воронова.
Выше приведены главы 8 и 28 из книги «Вернуть эрекцию. Хроника успешных исследований». Подробнее о книге: