Основатель сервиса мобильного эквайринга 2can Николай Жмуренко рассуждает об этом рынке, существующем в России уже два года. Смогут ли четыре российских оператора претендовать на какую-либо прибыль, учитывая нежелание людей и малого бизнеса пользоваться картами и конкуренцию со стороны бескарточных технологий? Николай Жмуренко (2can). Четыре претендента на роль «русского Square»
№37. Николай Жмуренко (2can). Четыре претендента на роль «русского Square»
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Здравствуйте. Интернет-бухгалтерия «Моё дело» продолжает цикл интервью с предпринимателями. Сегодня у нас в гостях Николай Жмуренко, который основал компанию 2can, которая занимается мобильным эквайрингом. Николай, спасибо что пришёл.
НИКОЛАЙ ЖМУРЕНКО: Добрый день, спасибо за приглашение.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Давай с самого начала. Нас часто спрашивают, как люди начинали бизнес. Ты был финансовым директором в больших компаниях…
НИКОЛАЙ ЖМУРЕНКО: Да, я длительное время, долгие годы был наёмным финансовым сотрудником, лет 15, наверное, перед тем, как стал предпринимателем. Поработал CFO в крупных компаниях: в «Системе Телеком», в «Связном», в «Синтерре», достаточно крупной телефонной компании, поглощённой «Мегафоном».
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Финансовые директора таких компаний зарабатывают, как правило, больше, чем стартаперы в интернете или финтехе. Или я ошибаюсь?
НИКОЛАЙ ЖМУРЕНКО: Согласен, конечно, больше.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Что же тогда?
НИКОЛАЙ ЖМУРЕНКО: Когда ты создаёшь свой проект, ты вообще ничего не заработаешь, ты вкладываешь в него то, что заработал до этого. Я в какой-то момент решил, что достаточно заработал, могу какую-то часть выделить для создания собственного проекта.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Это была мечта иметь своё дело, а не иметь большую хорошую зарплату?
НИКОЛАЙ ЖМУРЕНКО: С какого-то момента, да. Захотелось что-то сделать своими руками от начала до конца. Всё-таки финансовый директор отвечает за определённый блок в компании. Наверное, блок немаловажный, но это только часть деятельности компании. А захотелось потрогать руками все части и сделать проект, за который будет не стыдно.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: И как ты выбирал сферу приложения сил?
НИКОЛАЙ ЖМУРЕНКО: Выбирал из того, что близко мне. Во-первых, я финансист. Во-вторых, так получилось, что эти годы финансового директорства тем или иным образом связаны с телекомом, много общался с банками.
Соответственно, «финансы-банки-телеком», всё это вместе оказалось близко к проекту в сфере мобильного эквайринга — про то, как мобильный телефон использовать для финансовых операций. Проект я подсмотрел ещё в 2009 году, услышав об этой идее Джека Дорси (Jack Dorsey), который тогда затевал американский проект Square. И внимательно наблюдал. Когда решил, что пора бросать наёмный труд, понял, что пора делать такой проект в России.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: За проектом Square следило ещё около 10 команд в России…
НИКОЛАЙ ЖМУРЕНКО: Мы начали в апреле 2012 года. Маленькая команда собралась в маленькой комнате, и мы написали первую строчку кода нашего процессинга.
Месяц проходит — и мы обнаруживаем: ещё одна команда, вторая, третья… К концу 2012 года стало понятно, что в России, наверное, более 20 команд, тем или иным образом, пытаются создать то, что называлось «российский Square».
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Сейчас осталось примерно 4.
НИКОЛАЙ ЖМУРЕНКО: Реально серьёзно работающих 4.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Это 2Can, LifePay, Pay-Me и SumUp.
НИКОЛАЙ ЖМУРЕНКО: За прошлый год мы вчетвером оцениваем оборот, который прошёл через нас, где-то в 2,3 млрд рублей.
Если добавить ещё ряд проектов поменьше, то суммарно получается, что рынок составляет где-то 2,5-2,7 млрд рублей эквайринговый оборот через mPos за прошлый год. Четвёрка, соответственно, делает 90%.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: А сколько клиентов у 2can?
НИКОЛАЙ ЖМУРЕНКО: Здесь не устоявшаяся ещё терминология, поэтому мы сравнивать между собой друг друга стали по обороту. Как в своё время в мобильной связи каждый по-своему считал клиентскую базу, потом постепенно стали уточнять, что считать живым клиентом, а что — неживым.
Мы за всё время подключили более 20 тысяч картридеров. Продали и на старте раздавали бесплатно. Реально включённых, по факту, сейчас оказалось около 11 тысяч терминалов. А если мерить в клиентах, у нас в среднем на клиента приходится около трёх терминалов. Можно 11 тысяч разделить на 3 и увидим, сколько это юридических лиц и ИП среди наших клиентов.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: В такси что-то я не видел давно, чтобы кто-то просил картой заплатить.
НИКОЛАЙ ЖМУРЕНКО: Просил или предлагал?
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Предлагал. Причём, даже за границей. Как-то не хотят таксисты доставать эту машинку, просить карту.
НИКОЛАЙ ЖМУРЕНКО: Я здесь с тобой полностью согласен. Такси не тот сегмент, с которым надо работать. Два года назад, мы и наши коллеги-конкуренты шли в первую очередь к таксистам. Казалось, что всё просто и быстро, можно подключить большое количество терминалов. Действительно, вместо того, чтобы пытаться привести множество индивидуальных предпринимателей, ты приходишь в таксопарк, а в нём 100 машин!
По факту оказалось всё не так. Ты договорился с руководством таксопарка, подписал договор, они согласились, что 100 машин надо подключить. Но потом диспетчер таксопарка очень долго будет общаться с каждым таксистом, обучать их. Они вообще редко встречаются. Зачем таксисту приезжать, если он работает из дома на своей машине?
Оказалось, что подключить можно быстро, а потом внедряется внутри оно очень медленно. Потом таксисты забывают уже, что им на старте рассказали, когда рассылаются электронные письма, вебинар проводится. А когда человек забыл, как пользоваться, ему уже страшно картридер вытаскивать из бардачка. Он его не вытаскивает, и ещё больше забывает. Мы от таксистов, не скажу, что отказались, у нас есть таксопарки, которые сами приходят, подключаются и начинают использовать. Там, где они проявляют инициативу, мы подключаем. Но сами перестали активно продвигать. У нас сейчас есть более интересные сегменты, где действительно мобильный эквайринг клиенты быстрее начинают использовать.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Какие?
НИКОЛАЙ ЖМУРЕНКО: Электронная коммерция — от продажи товаров до ресторанного бизнеса, пицца на дом. В этом году мы достаточно быстро как-то от таксистов перешли к интернет-магазинам. Начинали с маленьких интернет-магазинов, и там действительно всё просто, понятно. Приезжает курьер с покупкой, и ты, наверное, хотел бы с ним расплатиться картой. Просто, если расплачиваться наличными, это означает, что до приезда курьера ты должен был сходить к банкомату и снять деньги. И эта история, что ты, сидя на диване что-то заказал, уже становится какой-то странной. Сидел на диване, потом пошёл в банкомат. Или нужно держать пачку денег. Соответственно, мы стали подключать такие небольшие интернет-магазины. А уже в этом году увидели интерес у очень крупного ecommerce.
Если сейчас взять топ-10, топ-20 российских интернет-магазинов, единицы только думают просто о подключении эквайринга. Они думают уже несколько более сложным продукте. Они занимаются тем, что автоматизируют труд своих курьеров. Они хотят, чтобы у курьера на смартфоне или планшете было такое автоматизированное рабочее место (АРМ) курьера, где он получает из ERP-системы интернет-магазина все заказы, которые он должен развести за день. Где в этом приложении, автоматизированном рабочем месте, находятся карты, он едет от заказа к заказу, потому что ему приложение посчитало, как эффективнее двигаться.
Если он потерялся, он нажимает кнопочку в приложении, и тут же связывается с клиентом, с покупателем, у него на бумажке не написаны телефоны. У него всё там. И когда он, в конце концов, приезжает, клиент-покупатель должен расплатиться. И вот тут очень удобно встраивается наша система. То есть, мы не даём приложение просто, мы даём API, чтобы в этот АРМ курьера можно было встроить. Появляется такая сложная система.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Да, может быть, через два года будет уже просто контакт двух телефонов, и не нужно будет истории с терминалами эти мобильными?
НИКОЛАЙ ЖМУРЕНКО: Давай я тебя поправлю, ты делаешь ошибку. Я часто наблюдаю эту ошибку. Когда говорят про мобильный эквайринг, из-за того, что видимая часть мобильного эквайринга, это девайсик, всовывающийся в смартфон. Все ошибочно считают нашу компанию, наших коллег по рынку торговцами вот этими картридерами. А всё не так. Мы не испытываем большое удовольствие от того, что продаём эти картридеры. Более того, мы на них не зарабатываем, мы продаём по себестоимости, их не производим, работаем с заводом-производителем.
Наша основная часть сервиса — процессинг, который стоит за спиной этих смартфончиков. Чтобы все эти транзакции обрабатывались, у нас есть процессинг, который контролирует все смартфоны. Их там можно включить, отключить, установить, на полтора десятка разных лимитов, это всё с мониторингом, с безопасностью, сами приложения…
Опять же, они постепенно усложняются. А дальше происходит следующее: мы торговцам предоставляем возможность принять платёж от покупателя. Но так исторически сложилось, что покупатели в руках имеют 220 миллионов прямоугольных кусочков пластика. Это их платёжный идентификатор. Раз это прямоугольный кусочек пластика, мы предпринимателю даём не просто приложение для приёма платежа. Мы ему продаём девайс, в который можно вставить кусочек пластика. Когда это был кусочек пластика с полосой, там можно было прокатать полосу. Когда стало ясно, что на этих кусочках пластика есть чипы, мы стали давать картридеры, куда можно вставить карту с чипом и прочитать по чипу.
И дальше мы наблюдаем, как эти карты становятся бесконтактными. Но сейчас объем бесконтактных карт очень маленький. Из 220 миллионов карт порядка 5 миллионов бесконтактных. Это мизерная часть, поэтому пока, к сожалению, я не могу этот девайс выбросить. Но я очень хочу. То есть, когда-нибудь, я надеюсь, что это относительно скоро, карты станут бесконтактными. Дальше, становясь бесконтактными, карты уже форму пластика, прямоугольника будет терять, потому что если вещь будет бесконтактная, то и в часах можно будет носить эти чипы.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Ну, она может быть виртуальная, зашитая в телефон.
НИКОЛАЙ ЖМУРЕНКО: Ну, может быть в телефон, отлично, так это означает, что будет приходить покупать, и такие проекты есть, вот комплиментарные нам, с которыми мы ведём работу. Потому что нам интересно увидеть, как быстро они будут развиваться. Покупатель будет приходить со смартфоном, который является с платёжным средством, он будет приходить к моему клиенту, предпринимателю, а у предпринимателя будет стоять смартфон с моим приложением, или планшет с моим приложением, и будет платёж «смартфон-смартфон». Платёжный идентификатор будет попадать в смартфон или планшет моих клиентов, предпринимателей, не потому что прокатали карту, полосу, просто вставили чип, а потому что бесконтактно получили информацию.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Но мотивация предпринимателя идти к тебе в компанию состоит пока в том, что ты даёшь ему этот прибор, правильно? Потому что другая мотивация, если ему просто эквайер нужен, он пойдёт просто в свой банк, потому что он как бы считает, что банк более надёжный, хотя это на самом деле не так, мы знаем случай, когда один из операторов мобильного эквайринга пострадал от того, что Инвестбанк разорился.
НИКОЛАЙ ЖМУРЕНКО: Да, было. Был на рынке такой случай, да. Соответственно, что я могу сказать, операторы мобильно эквайринга должны работать с многими банками. У нас тоже один из банков-партнёров закрывался — Мастербанк. Клиенты не пострадали, мы не пострадали. А у него был один банк-партнёр, и из-за этого он длительное время стоял.
По поводу мотивации. Клиент-предприниматель идёт к нам всё-таки не потому, что мы выдаём картридер, а потому, что мы даём возможность принять платежи от их покупателей, которые приходят к нему, в руках неся прямоугольный кусочек пластика.
Почему они приходят к нам, а не приходят в банки? По нескольким причинам. Первая причина, если это сектор малого и микробизнеса, всё очень просто. Они приходят к нам, они не идут в свои банки, потому что их банки не готовы выдавать дорогостоящие большие POS-терминалы, потому что понимают, что они не окупятся. А вот наш девайсик достаточно дешёвый.
Я даже больше скажу, наш девайсик, плюс простенький смартфон-андроид в сумме стоят дешевле, чем традиционные POS-терминалы. Предприниматель наш или уже имеет смартфон или купит его, но всё это вместе, смартфон и девайс ему обойдутся дешевле, чем, если бы он, например, уговорил свой банк выкупить терминал. Для него это будет дорогая покупка. Это первая причина, почему к нам приходит малый и микробизнес. Вторая причина, почему приходят к нам — мобильность.
Второй интересный сегмент — то, что мы называем частные профессионалы, всякие организаторы мероприятий, свадеб, корпоративов, семинаров. У нас был клиент, который пароход арендовал. У нас фрод-мониторинг отлавливал, что посередине реки проводится транзакция. Этим людям важна мобильность устройства.
Да, банки могут дать терминалы, но этот терминал, даже если носимый терминал, штука неудобная. Вот я, например, сидя перед тобой, не мог бы в кармане где-то держать традиционный терминал, а все мы держим в кармане смартфон.
Третья причина — интеллектуальность. Мы сейчас делаем несколько крупных проектов в логистическо-почтовых компаниях. Они хотят, чтобы их сотрудники, работающие в полях, имели некое АРМ полевого сотрудника.
Они это делают на смартфоне или планшете. Им важно, чтобы, всё, что нужно сотруднику, было интегрировано в одну интеллектуальную железку. А отдельно покупать или получать от банка ещё одну железку, и сотрудник трижды вводил цифру в каждом устройстве — это не интересно. Им интересно всё в одном. И логично, чтобы этим одним становится смартфон или планшет. Традиционный терминал не может стать некой базой для создания АРМ курьера. Мозгов не хватит у этой железки, потому что она заточена под одну простую операцию.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Приложение, которое автоматизирует логистику, это универсальное решение, либо каждая компания решает по-своему?
НИКОЛАЙ ЖМУРЕНКО: Каждая компания сейчас, если говорить о крупном бизнесе, решает по-своему. Кто-то пишет сам, кто-то нанимает сторонних разработчиков и уже некий складывается рынок разработчиков.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Николай, сколько ты вложил в компанию?
Лично я коллегой вложили 300 тысяч долларов на старте, когда наняли первых сотрудников. Там большая часть моя (200-250 тысяч долларов). Потом появились инвесторы: раунд A, раунд B… Два раунда было.
Инвестировали Almaz Capital, InVenture Partners, группа ЕСН Григория Берёзкина, несколько частных бизнес-ангелов, выходец из МДМ-банка Алекс Кочергин и Боб Эйджи, в прошлом руководитель российского офиса Cisco.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Тебе не кажется, что сейчас слишком много внимания к сектору финтеха вообще — я не говорю конкретно про мобильный эквайринг. Возможно, здесь есть пузырь некий. Люди переоценивают возможности этого сектора?
НИКОЛАЙ ЖМУРЕНКО: Я бы не сказал, что внимания слишком много. Финтех — о том, чтобы сделать расчёты между покупателями, продавцами, вообще жизнь с деньгами удобной. Мы прекратим заниматься расчётами? Нет. Мы всегда будем что-то покупать. Мы покупаем товар, мы платим в такси, мы покупаем право проехать в метро и т.д.
Мы делаем некий сервис, который даёт удобство. Кто-то делает, не знаю, такие проекты как «Тинькофф», который ты по прошлой жизни хорошо знаешь, проекты типа Рокетбанка. Они приходят к физическим лицам и показывают им, как удобней сделать. Опять-таки, это плохо? Потребитель хочет, чтобы его расчёты были удобны.
Я сажусь в такси, заказав его через смартфон, доезжаю до нужной точки, выхожу. Не провожу каких-то сложных манипуляций с вытаскиванием кошелька, с выниманием денег. Я просто выхожу, и у меня платёж, списался. Так же хочется спускаться в метро, смело идти через турникет, чтобы он открывался, потому что я клиент некого сервиса…
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Прекрасная вещь в «Аэроэкспрессе» теперь. Проходишь в поезд с картой PayPass, не покупая билет.
НИКОЛАЙ ЖМУРЕНКО: Совершенно верно. Это разные проявления финтеха. Является ли финтех переоцененным? Нет. Является ли это пузырём? Нет. Потому что это реальные потребности людей. Они есть. Это не надуманные потребности.
Мы не можем сказать, что у людей нет потребности рассчитываться. Никто же не может угадать, как будут выглядеть расчёты через 10 лет. Наверное, можно говорить уверено, что упомянутые прямоугольные кусочки пластика не будут занимать в наших расчётах такую важную составляющую.
Расчёты будут происходить как-то по-другому. Но проблема в том, что никто не знает, как по-другому будут происходить расчёты. И все эти компании, предоставляющие разные способы расчётов, работают на это будущее. У кого-то получится лучше, у кого-то — хуже. Не все способы расчётов потребитель посчитает удобными.
Но пока ты это не сделаешь, пока не дашь потребителю, пока ты не получишь обратную реакцию, ты никогда не узнаешь, хороший это сервис или плохой.
Наверное, про того, у кого получится хуже, можно будет сказать, что внимание к нему было большое, и он был пузырём, в него вложили лишние деньги, а он их в ноль он спустил. А тот, кто угадал, не потому что догадался, а потому что так сложилось, что его сервис лучше на рынке прижился, тот будет в выигрыше, и инвесторы заработают. Мне кажется, так можно описать ситуацию.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: А Россия насколько вообще пригодна для бизнеса?
НИКОЛАЙ ЖМУРЕНКО: Такой сложный вопрос. Учитывая постоянную нестабильность у нас: что не период, то какой-нибудь кризис. Я столько кризисов пережил…
1998 год: будучи CFO, переживал кризис. 2008 год: все тоже мучились, не зная, как будут расплачиваться с банком. Сейчас у нас очередной кризис.
Наверное, эти постоянные волны кризисов не очень способствуют развитию бизнеса. Всё-таки для развития стабильность окружающая должна быть.
Наверное, законодательство, бизнес-правила тоже не особо способствуют. Вот я могу привести пример. Когда появился наш проект, мы зарегистрированы юрлицо. Все знают наш проект, как компанию 2can, а юрлицо называются «Смартфин». Банки, партнёры, налоговая инспекция нас официально знают, как «Смартфин».
В первые годы у меня раз в квартал происходило общение с налоговым инспектором. Мне говорили:
— Почему нарушаешь?
— Что нарушаю?
— Ты убыточен!
— Понимаете, у нас инвестиционный проект. Акционеры собрались, инвестировали в компанию деньги. Эти деньги поедаются на создание продукта.
— Нет, так нельзя, мы будем вас вызывать на комиссию, где будем разбирать ваше поведение.
Способствует это? Мне кажется, не способствует. Понятно, что я, имея за спиной прошлый опыт работы и опыт общения с контролирующими органами, это всё воспринимал с юмором: «Давайте, соберём комиссию, вместе пообсуждаем. Я послушаю ваши предложения по выводу компании из такого ужасного состояния, когда не приносится с первого дня прибыль.
Может быть, какого-то молодого предпринимателя эта история про вызов на комиссию испугает. Он скажет: пойду лучше наймусь к кому-то работать. Поэтому, хотелось бы, наверное, побольше какой-то экономической, политической стабильности.
Ну, послушай! Мы живём здесь, и складывать руки из-за этого, ничего не делать… Это не должно быть поводом.
Вырезать
04:21—11:20
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Как такой маленький, мизерный рынок делить даже на четырёх игроков? Я уже не говорю про 20. Ты всё-таки думаешь, что он будет расти огромными темпами?
Рынок ещё только-только начал развиваться. У 2can оборот за 2014 год равен 1,1 млрд рублей. Если сравнивать с 2013 годом, мы выросли в 8,5 раз, причём в 2013 году мы были совсем маленькие. В 2012 году ни у нас, ни у кого другого на рынке оборота вообще не было. То есть только два полных года работы мобильного эквайринга. Причём, эти два полных года сделаны силами не самых больших компаний. Это четыре стартапа. Понятно, что кто-то из этих стартапов, тем или иным образом, кэптивный: LifePay при банковской группе «Лайф», SumUp при группе «Связной». Но всё равно они работали, как стартапы, им были выделены небольшие инвестиционные средства на развитие. Четыре стартапа плюс ещё ряд участников, сделали этот оборот. Чтобы оценить, насколько он мизерный, наверное, надо попробовать с чем-то сравнить. Давай сравним, например, с интернет-эквайрингом. Сколько в России развивается интернет-эквайринг? Думаю, лет 15?
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Смотри, 100 миллионов долларов —дневной оборот Square.
НИКОЛАЙ ЖМУРЕНКО: Да.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Это больше в два раза, чем годовой оборот четырёх российских операторов.
НИКОЛАЙ ЖМУРЕНКО: Согласен.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: То есть в 700 раз один Square больше, чем 4 российских оператора.
НИКОЛАЙ ЖМУРЕНКО: Согласен. А теперь смотрим. Период, в течение которого развивается российский рынок мобильного эквайринга, в два раза меньше, чем период, в течение которого развивается Square, который запустился в конце 2009 года. Уже у него, полные годы работы: 2010, 2011, 2012. А у нас только 2013-й и 2014-й.
На каком рынке развивался Square? На рынке, где есть карточная культура. Она уже укоренилась. Наверное, каждый американец точно понимает, что карта — это расчётный инструмент, которым ты должен расплачиваться в магазинах, в такси, с какими-то частными поставщика услуг и т.д. И на этот рынок приходит новый инструмент — удобный и мобильный. Люди этим инструментом начинают пользоваться.
Что такое эквайринг в России, вообще карточный рынок в России? Пока укоренившейся культуры использования карт нет. В России до сих пор для многих карта остаётся инструментом похода к банкомату. У нас до сих пор, если посмотреть в денежном обороте, с карт порядка 70-75% денег снимается в банкоматах. Постепенно люди привыкают к тому, что картой можно ещё и в торговых точках общаться. Если посмотреть в количестве транзакций, в прошлом году впервые количество транзакций расчётных превысило количество снятий в банкоматах. В банкоматах средний чек ещё высокий остаётся. В России люди ещё не совсем понимают, что им делать с пластиковой картой, находящейся у них в руках.
Отличия серьёзные. В Америке люди чётко понимают, что карта для расчётов и предприниматели понимают, что люди хотят расплачиваться картой и приносят им новый инструмент. В России люди ещё не поняли, что карта для расчётов, предприниматели ещё не поняли, что нужно принимать платежи по картам, и тут приходим мы с новым инструментом.
Но у нас и выбора-то и не было. Можно подождать лет 10, чтобы российский рынок также развился, как американский. Наверное, это было бы неправильно. В России стартапы занимаются тем, чем не занимаются такие финансовые стартапы в Штатах.
Square в Штатах не занимался обучением населения, предпринимателей. Мы, маленькие стартапы в России, присоединились к большим банкам и вместе с большими банками объясняем предпринимателям, объясняем населению, что карты — это хорошо. Понятно, что мы, может быть, и денег больше тратим, и растём медленнее.
Поэтому надо сравнивать не с развитым американским рынком, а что-то находить для сравнения внутри России. Например, попытаться сравнить с тем же интернет-эквайрингом, который в России развивается порядка 15 лет, когда «Озон» начинал принимать платежи по картам, и «Ассист» появился.
Интернет-эквайрингом сейчас заняты крупные провайдеры, крупные банки. И все они вместе за 2014 год оборот в интернет-эквайринге сделали порядка 300 миллиардов рублей. Причём, если мы внимательно посмотрим, что это за оборот, то там значительные обороты по покупкам, которые по-другому уже непонятно как делать, те же билеты, игры.
Если сравнить с этим сектором, то, может, ситуация не плохая, а очень хорошая.
25:20-27:18
ОЛЕГ АНИСИМОВ: То есть пока нет разработчика, который предложил бы маленьким интернет-магазинам купить за какие-нибудь небольшие деньги это решение, и потом его использовать просто, для своих целей?
НИКОЛАЙ ЖМУРЕНКО: Нет, почему, уже есть появившиеся, например, вот я сказал, что есть ещё тема фискализации. Вот, мы например, совместно с одним из фискальных регистраторов. Вот, у штриха есть фискальный регистратор, и к этому фискальному регистратору они написали такое вот рабочее место для мобильной торговли. Вот, соответственно, мы с ними предлагаем эту историю. У 1С появилось такое вот приложение для мобильной торговли, которое завязано уже с бэкэндом на большом одном эйсе, на бухгалтерской системе. У кого-то из разработчиков вот их франчази 1С появялось, такое вот решение, которое скорее да, скорее для массового рынка маленьких интернет-магазинов. Вот, для больших интернет магазинов, для логистических почтовых компаний, вот уже появилось несколько компаний, с тем, с кем мы работаем, у которых, ну даже это нельзя назвать прототип, это, в общем-то, работающее решение, которое уже оно-два внедрения, уже решение есть. Но просто одно-два внедрения это ещё не достаточно, то есть, с каждым внедрением решение усложняется, изменяется под клиента, ну и постепенно так выкристаллизовывается продукт. Я бы сказал бы, что вот всей этой истории меньше года. У нас первые такие вот идеи, стали слышать своих клиентов больших, весной прошлого года.
