Управляющий партнёр Russian Ventures Евгений Гордеев за свою бизнес-жизнь запустил около 30 проектов, среди которых Pluso, Luuk, Atlas, Долька.ру, Moms, Sosedi, Okeo, Veter, Spotto, iBrand, Ogorod. Принцип такой: если рынок воспринимает проект, он продолжает существовать. Если нет, безжалостно закрывается. Евгений рассказал Олегу Анисимову о том, что происходит с его текущими проектами.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Здравствуйте. Сегодня в гостях у интернет-бухгалтерии «Моё дело» Евгений Гордеев, управляющий партнёр компании Russian Ventures, которая реализует целый ряд интересных проектов в интернете, например, Pluso, Luuk…
ЕВГЕНИЙ ГОРДЕЕВ: Соседи.ру ещё делали, продали.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Перечисли, пожалуйста, какие проекты есть в группе?
ЕВГЕНИЙ ГОРДЕЕВ: Мы в моменте обычно ведём порядка пяти проектов. Самые известные и значимые на сегодняшний момент — это Pluso, номер один система социальных кнопок в России. Красивые кнопочки, которые часто видишь на сайте, Facebook и так далее — это наша система.
Потом есть сейчас самый крупный проект по стилистам, мастерам красоты — Luuk.com. Там мастера заводят свои профили, и люди с помощью мобильного приложения могут найти ближайших к ним мастеров, с фильтрами по ценам, по услугам и так далее, связаться с ними напрямую, записаться, сделать букинг, прийти. Это очень удобно. Без преувеличения скажу, что для более чем 10 тысяч мастеров красоты по России, в основном, конечно, по Москве и Питеру, мы даём существенную прибавку по трафику, который они получают из интернета от самых прогрессивных пользователей. Есть ещё ряд проектов, просто чтобы не превращать выпуск в рекламу нашей компании, я думаю, лучше перейти к вопросам.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Скажи, пожалуйста, Евгений, какие у тебя сейчас перспективы проектов? Ты хочешь их продать? Или ты хочешь их развивать и миллиардными компаниями сделать?
ЕВГЕНИЙ ГОРДЕЕВ: Если смотреть с точки зрения финансовой оценки, то мы, прежде всего, исходим из такого понятия, как Risk/Reward. Каждый проект находится в высокой зоне риска. Если он очень новый, то есть до нас никто не делал — соответственно, тяжело понять, что конкретно сработает. Это как, например, с Uber или Gett. До них сотни компаний предлагали сделать бронирование, заказ такси через интернет, но только у них сложилась история, эта химия. Риск очень высокий у всех компаний.
И, конечно же, Reward — награду, которую мы получим в случае выхода какого-либо проекта — тоже стоит оценивать: в каком моменте, сколько мы можем получить. Чем моложе проект, тем меньше мы получаем денег. Чем более проект совершенен и вырос до значимого, тем больше денег мы получим. Тут ещё важные факторы: сколько денег мы вложим суммарно, чтобы довести проект от точки А до точки Б и сколько времени мы ещё потратим.
Есть проекты, которые идут 10-15 лет. И, казалось бы, вот они пришли из точки А в точку Б, за 15 лет заработали существенную сумму денег. Но может оказаться, что на самом деле инвесторам куда более выгодно было продать этот проект на пятый год жизни, например. Потому что тот же общий ROI у них будет больше, но IRR будет меньше.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: ROI — это Return On Investment (возврат на инвестиции), а IRR — это Internal Rate of Return (внутренняя норма доходности). Не все инвестиционно продвинутые граждане нас сморят.
ЕВГЕНИЙ ГОРДЕЕВ: Да.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Евгений, судя по твоей активности, Pluso — твой любимый проект, да?
ЕВГЕНИЙ ГОРДЕЕВ: Я бы сказал, он самый понятный: люди каждый день ходят на сайты, где стоят социальные кнопки. И, конечно, с точки зрения масштаба, он самый крутой. Для примера: мы за два года выросли до компании, которая сейчас имеет седьмой охват в мире, перед нами только три американские и три китайские компании. Pluso — седьмая компания в мире.
Лидер рынка — американская AddThis. Она 10 лет на рынке, стоит больше миллиарда долларов, в 10 раз больше нас. Но могу амбициозно сказать: у нас такой запал, что мы чувствуем, что, конечно, вряд ли их догоним в течение следующих трёх лет, но сократим этот гэп. Будем раза в 3-4 меньше, чем AddThis.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: А сколько они стоят?
ЕВГЕНИЙ ГОРДЕЕВ: Так как они частная компания, они ещё не котируются. Но, судя по тому, что run rate у них — сколько они зарабатывают в следующие 12 месяцев — это сумма порядка 200 миллионов, продажи обработанных данных, это такой Big Data бизнес, соответственно, где-то от миллиарда до полутора, до двух. В зависимости, как эта сделка будет структурирована.
Частная кампания, тут сложно оценить. Если кто-то это дело будет выкупать в состав себя, то заплатят, конечно, дорого. Если они пойдут на биржу, может, финансовый показатель будет не очень сильный, я думаю от миллиарда до двух.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Про модель можно немножко сказать. Пользователь получает кнопки, естественно, бесплатно, а компания торгует, соответственно, данными.
ЕВГЕНИЙ ГОРДЕЕВ: Да. Тут ещё надо отметить, что не просто данными. Человек зашёл на конкретный сайт — это никому не нужно, в рекламных технологиях никак не сработает. То, что человек сходил на сайт автомобильный какой-то, вообще ничего не значит.
Мы продаём обработанные данные, прежде всего. То есть, мы на основе данных, которые имеем, делаем предположение: этот человек скорее всего готов купить сейчас автомобиль; или этот человек скорее всего сейчас болеет, и ему надо фармацевтический продукт предложить; или человек собирается путешествовать.
Это уже внутренние алгоритмы, они стоят основные деньги. Просто сырые данные ничего не стоят, и на них далеко не уедешь. Это как пойти в лес, нарубить дров, а дальше — кто как умеет, так и будет с ними поступать — кто-то просто сожжёт, кто-то дома будет строить.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Владельцы сайтов не все любят, когда данные об их пользователе кто-то забирает.
ЕВГЕНИЙ ГОРДЕЕВ: Тут такая ситуация. Мы их данные впрямую не продаём. Не так, что к нам приходит конкурент этого сайта и говорит: дайте нам всех пользователей, которые ходили на этот сайт, мы там по ним будем таргетировать рекламу — конечно, мы так не делаем. В принципе, это вообще бредовая ситуация, и никакого value (прим., —стоимость) покупателю не принесёт. Мы продаём агрегированные, обработанные данные, плюс к ним добавляем данные из других источников, которые можно совместить, и в итоге получается некий профиль пользователя. Соответственно, если человек на сайте видит только одного своего пользователя, то мы видим, как этот пользователь в принципе ходит по рунету.
У Pluso в день охват порядка 20 миллионов пользователей по Рунету, 20 миллионов браузеров. В месяц мы охватываем уже порядка 300 миллионов браузеров по Рунету. Это достаточно крупные цифры.
Просто если у какого-то сайта 1000 пользователей в день, и у него там какие-то данные — это вообще ничего не стоит. Песок на лопатке ничего не стоит, а вот КамАЗ песка если привести — это уже да.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Понятно. Расскажи, пожалуйста, Евгений, о своём опыте привлечения инвесторов. У тебя в каждом проекте свои инвесторы?
ЕВГЕНИЙ ГОРДЕЕВ: Чем конкретно мы занимаемся: у нас небольшой фонд, он полностью мой, там нет никаких инвесторов. Мы инвестируем деньги на самых ранних стадиях, на самых сложных этапах, когда есть просто идеи, и идеи надо превратить хотя бы в какую-то технологию. Лучше всего, конечно, в осязаемый продукт, чтобы человек мог пользоваться. После чего мы этот продукт запускаем и смотрим реакцию. Если есть реакция со стороны интернета, общественности и так далее, мы видим какие-то растущие показатели — начинаем продукт развивать. Если нет — то мы его очень быстро закрываем.
Могу поделиться статистикой. Мы не скрываем, что за пять лет стартанули порядка 30 проектов, 20 из них закрыли. Не потому, что мы глупые, а потому, что рынок просто не подхватил.
Как можно работать? Можно брать проект, запускать, смотреть, что рынок не подхватывает. И думать: нет, я всё равно упёртый, буду продолжать вливать деньги. Стратегия иногда срабатывает. Действительно, можно упереться и качать его.
Но мы всегда идём по такому пути. Если мы придумали продукт, и считаем, что он изначально интересный, он должен понравиться пользователям, мы его запустили. Если пользователи его подхватили — хорошо. Не подхватили — значит, мы ошиблись либо временем, либо формой запуска и так далее.
Есть очень интересный пример, про Foursquare, все его знают. У него было три этапа развития. До Foursquare у ребят был проект, назывался Dodgeball, один в один как Foursquare. Они его три года делали, сожгли кучу денег. Проект не подхватился, его закрыли. Инвесторы сказали, что это полная фигня. Ровно в тот же день, когда ребята его закрыли, они открыли Foursquare и сказали: нет, всё-таки мы будем продолжать. Заново перезапустили. Рынок был уже развит в плане коротких сообщений: Twitter и так далее, что инвесторы сказали: это же гениальная идея: ты можешь куда-то прийти, зачекиниться и короткими сообщениями всем разослать. И Foursquare взлетел. Все стали пользоваться, чекиниться.
Но в какой-то момент люди сказали: идея достаточно объезженная, уже чекиниться сильно не хотим, но будем пользоваться какими-то другими инструментами: Instagram и так далее. И публике уже казалось, что Foursquare — умирающая компания.
И тут начался третий этап. Мало кто знает, что Foursquare, на самом деле, уже миллиардная компания, которая продаёт данные по местам, по пользователям, в том числе обработанным данным, для рекламы и так далее и чувствует себя очень хорошо. Я могу ошибаться, но они, если не показывают прибыль, то уже близки. Они разрослись через разные инструменты. Например, тот же Instagram опирается на API Foursquare, чтобы подкачивать места.
Получается, в зависимости от того, насколько ты упёртый, ты можешь либо с ходу проломить ситуацию, либо со второго раза. А иногда рынок думает: ну, всё, ребята поработали, умирают, а на самом деле начинается третья фаза, когда у тебя всё самое хорошее с этого рынка, то есть деньги ты получаешь.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Да, интересный пример с Foursquare, там было ещё разделение со Swarm. Они долгое время находились в предбанкротном состоянии. Если ты говоришь, что они сейчас в шоколаде, это интересный пример, потому что все ждали их банкротства.
ЕВГЕНИЙ ГОРДЕЕВ: Да, все ждали, когда они обанкротятся, но они год назад подняли раунд — могу тут ошибаться, но примерно 150 миллионов долларов. И когда люди, не погружённые в рынок, спросили: «Откуда, чего, за что?», — они дали небольшой инсайд. О том, что у них на самом деле хорошая выручка, что продают очень много геоданных, в том числе с какими-то предсказаниями и так далее, и чувствуют себя хорошо. И сказали, что идут в сторону рекомендательного сервиса, который тебе подсказывает, куда сходить и так далее. Они пошли на рынок TripAdvisor, Yelp и так далее. И в ближайшее время, думаю, мы увидим интеграцию Foursquare в виде рекомендательных сервисов внутрь каких-то систем. Тот же, например, TripAdvisor может опираться на какие-то данные Foursquare.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Твой второй проект Luuk является, так сказать, Убером для стилистов, для мастеров красоты…
ЕВГЕНИЙ ГОРДЕЕВ: Да, мы так себя позиционируем.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Получается, тебе сейчас будет конкуренцию составлять компания Gett? Они тоже заявляют, что рядом с такси будут кнопочки: и стилисты, и массажисты, и доставка пиццы.
ЕВГЕНИЙ ГОРДЕЕВ: Мы полтора года занимаемся проектом Luuk, и когда выходили, в самом начале, просто никого не было. Сейчас уже накаляется обстановка. Все, кому не лень говорят: вот мы сейчас будем делать соединение между потребителем и мастером чего-либо.
В нашем случае это мастера красоты — всё, что связано с лицом, телом.
Проблема в чём? У нас уже есть огромная база этих мастеров, есть наработки, как с ними сотрудничать. Мы понимаем очень хорошо их психологию, что они хотят. У нас есть ноу-хау, как привлекать и мастеров, и клиентов. Я могу сказать, что это не такой рынок, как с такси. Казалось бы, конечно, похоже: карта, там появляются люди какие-то, ты в них тыкаешь, можешь делать букинг, выбрать — на ближайшее или на конкретное время записаться. Кажется, всё одинаково, но это другое. Потому что такси, или таксопарки — это всё-таки работа больше в таком стиле: ты нажимаешь кнопку, и тебе в принципе всё равно, кто приедет, лишь бы приехала более-менее нормальная машина и более-менее нормальный водитель, который знает Москву. С мастерами красоты ниша другая абсолютно. Ты заходишь, смотришь — кто вокруг тебя, какие цены. Заходишь в профиль, смотришь, как человек представлен, его работы. У нас многие мастера выставляют по 20-30 своих работ, не ленятся. И ты можешь выбрать запись на ближайшее время, или через неделю, через месяц, можешь просто запомнить, отложить. У нас очень высокий показатель возвратности аудитории. Мы отслеживаем такие показатели, как «человек скачал» и «человек сделал заказ». Бывает, месяц проходит.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: И сколько сейчас примерно заказов?
ЕВГЕНИЙ ГОРДЕЕВ: Пока не хотел бы раскрывать, мы только «разминаемся». Но могу сказать, что до конца года мы выйдем на цифру в 10 тысяч заказов в день. 200-300 тысяч заказов в декабре мы должны сделать. Давай рынок просто взвесим с ходу. Москва, Питер и Московская область — это суммарно, будем говорить, 25 миллионов активных пользователей, которые теоретически каждый месяц что-то делают. Соответственно, женщины делают чаще, мужчины реже. Будем говорить, что у них в принципе есть один поход, одно обращение в месяц. С нашим объёмом мастеров — а я думаю, он к концу года удвоится как минимум — мы сделаем в декабре один процент от заказов Москвы и Питера. Это немного с учётом того, сколько у нас уже пользователей накоплено, какой аврал идёт, люди друг другу рекомендуют.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Интересно. Евгений, расскажи о проектах, которые пришлось закрыть, потому что рынок не подхватил. Я видел около 10 проектов, которые имеют отношение к Russian Ventures, ты говоришь около 30. То есть, 20 были совсем не публичные. Что среди них было?
ЕВГЕНИЙ ГОРДЕЕВ: Честно говоря, там и вспоминать смысла нет.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: У тебя сейчас на сайте висит десяток проектов, в том числе которые уже отошли. «Огород», который ты уже продал.
ЕВГЕНИЙ ГОРДЕЕВ: Да, РБК мы продали в своё время.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Он, кстати, ещё жив?
ЕВГЕНИЙ ГОРДЕЕВ: Как мы его продали, у РБК произошла смена руководства, смена стратегии. В итоге они полностью отказались от всех развлекательных проектов и благополучно его закрыли.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: А, закрыли? Это был такой элитный блогосервис?
ЕВГЕНИЙ ГОРДЕЕВ: У нас была попытка сделать русский Tumblr.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Ну, Tumblr не элитный, скажем так.
ЕВГЕНИЙ ГОРДЕЕВ: Поясню разницу. На тот момент мы хотели сделать нечто среднее между Twitter, совсем короткими сообщениями, и длинными постами в ЖЖ. Мы видели нишу, как мы называли — красивые блоги. Ты заходишь, можешь всё очень красиво оформить, у тебя огромные фотки вывешиваются, видео, текст, но с ограничением в 400 символов. Просто видели, что, когда человеку даёшь возможность писать длинный текст, он начинает очень много гадостей писать. Прямая зависимость. Если людям не даёшь разогнаться, они не могут весь свой гнев, злость и так далее уместить в 140 символов. Если хочешь кого-то отругать, надо подробно объяснить — так и так, а когда тебе классно, просто пишешь — мне классно и выкладываешь бургер и кока-колу. То есть, кому надо — тот поймёт.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Ты, кстати, любишь изливать в Facebook какой-то гнев на разных людей и разные компании. Такое ощущение создалось.
ЕВГЕНИЙ ГОРДЕЕВ: Ну, не то чтобы я прямо гнев люблю изливать, по людям вряд ли, ты меня с кем-то путаешь. Хотя, если вспомнишь конкретику, смогу объяснить, почему. А по компаниям — да. Я считаю, что открытое поле, социальная сеть даёт нам уникальную возможность влиять на клиентский сервис компании. Потому что есть большой разрыв между руководителями и клиентским отделом. Например, покупаешь какой-то продукт у крупной компании уровня «Мегафона», а они конкретно «лажают». Если я буду молчать, то мой друг и другие люди будут так же потреблять это, и, соответственно, ощущать на себе низкий уровень сервиса.
Конечно, я против того, чтобы люди, условно говоря, занимались шантажом; я просто чувствую тот нерв, когда многие специально начинают писать, чтобы компания обратилась, пошантажировать. Надо просто писать, как есть, чтобы компании просто понимали вообще, что происходит. Потому что жалобная книга, или как называется та тетрадь, которую в компаниях тебе дадут, когда ты час сидишь в очереди — это устаревший метод. Думаю, жалобы наверх никогда не доходят. Надо обязательно механизмы эти запускать.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: С «Огородом» поняли. Какие ещё проекты, менее публичные, не полетели?
ЕВГЕНИЙ ГОРДЕЕВ: Меня периодически спрашивают на эту тему. У меня такое ощущение, что моя память забывает, что было тогда. Весь фокус на то, что будет в будущем. Могу, мне кажется, часами рассказывать, какие проекты мы сейчас делаем и какие планируем в будущем, а то что мы делали в прошлом, не могу даже вспомнить. Надо поднимать записную книжку, там смотреть. Если надо, могу поднять.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Расскажи, пожалуйста, про проект «Атлас». Виртуальный оператор, да?
ЕВГЕНИЙ ГОРДЕЕВ: «Атлас» — гениальная идея. Тут есть нестыковка по запуску. История очень простая. Мы посчитали экономически, что активный пользователь мобильного интернета потребляет достаточно услуг. Так называемая CPA-комиссия, cost per action-комиссия, которую человек может получать в виде кэшбэка, достаточно большая. В зависимости от человека, от 300-500 рублей до нескольких тысяч в месяц. Ты что-то делаешь, скажем так, не ведая, на айфоне, нажимаешь что-то, покупаешь, переходишь по каким-то ссылкам, и эти денежки кому-то капают.
У меня есть в компании один продукт, B2B, поэтому не имеет какого-то публичного охвата. Он позволяет направлять аудиторию, чтобы люди что-то делали: покупали, кликали, скачивали и так далее. Это некая монетизация через CPA, достаточно крупный рынок. Мы посчитали, что, если определённой аудитории в миллион человек дать, условно, бесплатную симку, и сказать: ребята, чтобы управлять своим оператором, вы должны заходить в определённое приложение. Но также вы можете делать там какие-то дополнительные штучки, например, заказать ресторан, заказать такси, скачать какую-то игрушку, по какому-то купону купить одежду и так далее. У нас порядка 400-500 партнёров, которые с нами уже работают, в нашей B2B компании. Таким образом, вы сможете делать то же самое, что в принципе всегда делали. Но вы сможете получить не cashback, потому что cashback зачастую — это смешно, какие-то микропроценты, даже не хочу называть программы лояльности, но часто cashback достаточно минимальный, а вместо cashback вы получите конкретные типы услуг. Например, это бесплатные SMS, бесплатные минуты связи, бесплатные гигабайты трафика — реально то, что вам надо.
И когда эту идею мы озвучили одному, скажем так, телеком-игроку, он сказал: вообще суперидея, давайте делать. Мы на себя возьмём всю телеком часть, вы на себя берите программу лояльности.
Мы сделали общий тест, поигрались с определёнными пользователями. Понятно, у нас не было возможности напрямую поиграться, но мы сделали некие замеры. И получилось, что в среднем юзер, который пользуется нашими сервисами, в месяц генерирует от 500 до 1000 рублей выручки, которую мы могли ему в виде кэшбэка давать.
Наш большой просчёт: телеком-рынок работает очень медленно. Второй год наш партнёр думает, собирается, думаю, готовится что-то сделать. Запустил недавно одного небольшого виртуального оператора. В принципе, мы, скорее всего, либо перейдём уже к нашему оператору, либо будем искать другого игрока. Но я думаю, что в перспективе нескольких лет оператор бесплатный появится.
Потому что знаю несколько очень крупных игроков с рынка потребительского, которые хотят примерно по нашей же модели, но просто с нашим усилением, потому что с нами переговоры ведут, запустить эту историю на рынок. Со стороны бизнес-логики она достаточно простая. Это, как если бы какой-то банк вместо кэшбэка по карточке деньги напрямую тебе на счёт клал, и ты бы пользовался.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Сейчас количество сделок со стартапами в России резко упало.
ЕВГЕНИЙ ГОРДЕЕВ: Есть такое, да.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Понятно, почему. Как ты видишь ближайшие годы? Что будет происходить? Будет ли спрос, будет ли предложение? Будет ли уход с рынка этих стартапов?
ЕВГЕНИЙ ГОРДЕЕВ: Есть несколько тенденций. В первую очередь, с рынка уходят практически все американские и западноевропейские фонды, потому что они не могут до конца просчитать наши политические и экономические риски. Экономические в меньшей степени, политические — в большей. Приходят фонды азиатские. Пока негласно, то есть, больших объявлений не делают, но приходят фонды, которые активно инвестируют в Азию, в Индию. В Бразилию, кстати, тоже. Недавно один фонд недавно к нам приходил в гости. Идёт некое замещение, соответственно, западных фондов на фонды азиатские, китайские. Это первый момент.
Второй момент, русские стартапы, которые имели возможность несколько лет общаться с крупными западными фондами, всё равно немного денег от них привлекли. Почему немного? Потому что в большинстве своём они, будем прямо говорить, делают не сильно интересную в плане масштаба историю. Большинство русских стартапов ограничены Россией, и не могли ответить фондам на вопрос: насколько большим ты можешь стать. Это главный вопрос, который любой крупный фонд тебе задаёт.
Только Россия не интересна, Европа — «ну, можем обсудить», мир — «вот это интересно». Понятно, ты не просто должен сказать: «мы будем самые большие», ты должен объяснить конкретно, что ты сделаешь, чтобы стать большим. Кто успел привлечь деньги за то время, те молодцы, потому что они рассказали какую-то большую историю. Кто, соответственно, не смог, они бы, я думаю, и сейчас не смогли бы привлечь деньги даже если бы сейчас фонды остались, они бы и так продолжали находиться на этом рынке без денег. Ясно одно, что русские компании, русские стартапы, в принципе должны смотреть на глобальный рынок, чтобы быть конкурентоспособными.
Возьмём хороший пример — Израиль. В Израиле никто не смотрит только на локальный рынок. Все думают: так, сейчас запущусь в Израиле, протестирую, и потом на мир. Многие вообще сразу запускают на мир, просто выбирают какую-то одну страну, англоязычную. Например, очень хорошо запускать в Сингапуре, там все говорят на английском языке, страна компактная, можно всё протестировать и вперёд. Соответственно, то же самое будут делать русские компании, которые могу себе позволить, не с точки зрения денег, а с точки зрения философии и силы команды. Потому что всегда проще запуститься на локальном рынке, но интернет —глобальная индустрия, тут конкурировать надо глобально, поэтому я не вижу больших проблем у сильных игроков, и вижу большие проблемы у маленьких, потому что уходит этот весь ажиотаж, что можно как-то быстро что-то построить и т.д. И нужно уже реально доказывать с цифрами, куда ты движешься.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Ну, а стратегические инвесторы покупают сейчас стартапы? То есть, не венчурные инвесторы, а стратегические? Скажем так, для Pluso это AddThis, допустим, он был бы стратегический, да?
ЕВГЕНИЙ ГОРДЕЕВ: Нет, нет, для нас AddThis прямой конкурент.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Да, но он мог бы купить, в принципе.
ЕВГЕНИЙ ГОРДЕЕВ: Нам куда выгоднее какой-то медиа-компании, допустим, крупной рекламной сети какой или крупному рекламному агентству продать нашу экспертизу, наш охват и т.д. Таким образом, они бы смогли усилить своих клиентов. Стратеги есть все те же самые: «Яндекс», Mail.ru, плюс сейчас крупными становятся компании второй волны, «Авито», например. Второй — потому что они не в 90-е стартовали, а в нулевых уже. Соответственно, по ним сделки публичные, все их знают, «Яндекс» купил «Авто.ру» и т.д. Mail наоборот, сейчас что-то продаёт, чтобы портфель не просто так разгрузить, а подкупить потом что-то новое. Деньги у них есть, Cash Flow мощный. В принципе, по-моему, на счетах только у Mail.ru, могу ошибаться, где-то пол-миллиарда долларов. У «Яндекса» вообще чуть ли не миллиард. Точно не помню, потому что отчётность давно их не читал, но цифры такие, с такими кошельками можно купить очень многих на рынке. Поэтому покупки будут, я думаю, будет очень много покупок со стороны ecommerce-игроков, потому что у них тоже мощные Cash Flow, им тоже надо как-то усилятся и усиливать конкурентные свои преимущества. Поэтому я думаю, потенциал хороший. С точки зрения западных игроков, будет ли кто-то покупать русские компании, условно говоря, будет ли Google, Facebook или Twitter покупать русских игроков — думаю, нет. Всё-таки здесь вопрос менталитета. Чтобы продаться компании, которая сидит в Калифорнии, ты должен сам находиться в Калифорнии. Просто с точки зрения химии отношений, либо ты должен изобрести какую-то гениальную технологию, которую надо срочно купить и интегрировать в Facebook.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Евгений, вопросы от наших зрителей. Александр Кузнецов спрашивает: «Откуда Евгений берёт сосредоточенное внимание к каждому из дюжины проектов?»
ЕВГЕНИЙ ГОРДЕЕВ: Хороший вопрос. Всё очень просто. Во-первых, у каждого проекта есть своя динамика, это можно сравнить с фермерским хозяйством. Ты семена посеял, проходит какое-то время, пока они начинают прорастать и т.д. Соответственно, если правильным образом распределять внимание по проектам, сеешь одни, пока они прорастают — сеешь других, пока они прорастают — сеешь третьих и т.д. В этом есть главный плюс, участие в нескольких проектах сразу, потому что время просто плотно распределяется между несколькими направлениями.
Второй момент, у каждого проекта, конечно же, есть свой мощный тимлид, либо идеолог, либо непосредственно разработчик и т.д. На самой ранней стадии очень важно, чтобы проектом непосредственно управлял человек, который прямо им живёт, горит и думает о нём 24 часа в сутки.
Я же больше отношу себя к людям, помогающим сформировать общую идеологию проекта. Подобрать команду, помочь со связями на рынке, с какой-то экспертизой и т.д. Я не говорю, что я небожитель, который раз в неделю на совещании какими-то идеями разбрасывается, нет, конечно. Я очень погружён во все проекты. Но в принципе, так как они в большинстве своём на начальной стадии, то там больше работу выполняет, конечно, команда.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Алексей Крехалёв спрашивает, какие из проектов Russian Ventures операционно-прибыльные?
ЕВГЕНИЙ ГОРДЕЕВ: У нас есть несколько проектов, которые операционно-прибыльные, но мы не хотели бы раскрывать просто по причине того, что в этом нет большого смысла. Но могу сказать, что из 10 проектов, которые сейчас у нас есть, три операционно-прибыльные. Один ещё имеет выручку, но пока ещё не вышел на операционную прибыль, ну а остальные больше находятся в стадии проработки. В принципе, мы конечно же нацелены на то, что как можно быстрее достичь каких-то показателей по Cash Flow, выйти на какую-то выручку, и идеальная ситуация, конечно, чтобы проекты были операционно-прибыльные, потому что тогда они не зависят от рынков инвестиций, займов и т.д.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Ну помимо Pluso, Luuk, «Атласа», которые мы обсудили, ещё в группу входит Долька.Ру…
ЕВГЕНИЙ ГОРДЕЕВ: Да, это купоны и промокоды, да.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: …Moms…
ЕВГЕНИЙ ГОРДЕЕВ: Это интернет-магазин детских товаров.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: «Соседи.ру», который был продан.
ЕВГЕНИЙ ГОРДЕЕВ: Да, мы Московскому правительству продали «Соседи.ру» в прошлом году.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: «Окео».
ЕВГЕНИЙ ГОРДЕЕВ: Мобильная сеть рекламы.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: «Ветер».
ЕВГЕНИЙ ГОРДЕЕВ: Это как раз проект из прошлого, который мы были вынуждены закрыть, потому что не смогли его потянуть.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: А в чём его суть?
ЕВГЕНИЙ ГОРДЕЕВ: Мы подумали, что с помощью правильного анкетирования молодёжи, студентов, сможем за них создавать красивое резюме, которое бы в полной мере описывали их потенциал, возможности, и помогали понять, куда их можно пристроить. В зависимости от того, какое у тебя образование, опыт, можно делать некий скорринг, показывающий насколько ты подходишь для той или иной работы. Согласись, когда тебе 20 лет и ты отучился три года в юридической академии, ты не сильно понимаешь, куда ты можешь пойти работать. Тебе кажется: буду юристом, адвокатом, как-то так. На самом деле, есть куда тебя пристроить не по юридическому направлению. Например, мы с помощью психологов определили, что юристы в массе своей более усидчивые, умеют работать с документами, соответственно, из них получаются хорошие менеджеры по продукту.
Не секрет, что 80-90% наших выпускников по своей специальности потом не работают, так зачем людям мучиться с выбором профессии, если мы можем подсказать, что ты можешь пойти менеджером какого-то направления в розничную компанию, где будешь зарабатывать не хуже, чем юрист.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Проект Spotto и проект iBrand: что с ними сейчас?
ЕВГЕНИЙ ГОРДЕЕВ: iBrand себя чувствует очень хорошо, это крупнейшая сеть полноэкранной рекламы в интернете. Когда заходишь на крупные новостные сайты, видишь рекламу на весь экран. Часть из этого инвентаря наша. Если мы договариваемся с крупными сайтами новостными, качественными, и мы размещаем там рекламу в виде сетевого размещения. Соответственно, если ты видел на одном сайте рекламу ЦУМа, то на другом сайте сегодня её уже не увидишь.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Это воспринимается как некие спецпроекты.
ЕВГЕНИЙ ГОРДЕЕВ: Нет, это как раз наше главное отличие, что ты можешь прийти к нам, заказать у нас размещение на самую качественную аудитории Москвы, Питера, России и делать это не как спецразмещение, которое надо долго согласовывать, а мягко говоря, через час уже запустить. Мы работаем с очень крупными брендами, уровня Mercedes, ЦУМ, Bentley. Если есть баннеры, то запускаем — и полетело.
iBrand — самый старый проект в нашем фонде. Мы его начинали в 2008-м, когда только начали делать фонд. Он до сих пор работает, даже не то что работает, а развивается. Несмотря на падение рекламного рынка, в этом году он покажет рост.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: А что со Spotto?
ЕВГЕНИЙ ГОРДЕЕВ: Spotto — это проект, который, к сожалению, у нас не пошёл.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Но на сайте сейчас висит ещё.
ЕВГЕНИЙ ГОРДЕЕВ: Это из серии того, что сайт надо обновлять. Со Spotto мы думали, что можно вовлечь аудиторию в локальное общение. Например, ты приходишь в бар, и бар имеет свой некий форум, внутри Spotto. Ты запускаешь Spotto и можешь пообщаться с людьми: Как тут? Что можно заказать? Во сколько тут показывают футбол? Какие места лучше взять? Понятно, что сфера применения достаточно широкая.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Марина Кулеба спрашивает такой вопрос: «Почему Евгений такой дерзкий?»
ЕВГЕНИЙ ГОРДЕЕВ: Не знаю. Это тяжело, наверное, Марина меня просто лично не знает, поэтому.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Ну, это такое ощущение действительно создаётся по Facebook Евгения, что такой человек наотмашь, по всем вопросам он имеет чёткую точку зрения, причем иногда безапелляционную. И такое ощущение действительно создаётся. Евгений, сейчас ты сидишь у нас в программе, и другое немножко впечатление создаёшь, не такого дерзкого, а рассудительного. В Facebook же ты очень дерзкий. В чём причина?
ЕВГЕНИЙ ГОРДЕЕВ: Я думаю, здесь есть фактор времени. В Facebook есть люди, которых я лично знаю, с которыми общаюсь и понимаю уровень их компетенции. С ними мы общаемся спокойно, рассудительно.
Моя сильная сторона (или слабая): я очень люблю слушать, потому что понимаю, если умных людей послушаешь, сэкономишь потом на своих ошибках. Но так как по определённым причинам я стал достаточно популярным в публичном поле, то ко мне приходит большое количество людей, условно говоря, которые, может быть, и тролль, а может быть, и нет, но они хотят вставить свои 5 копеек. И получается, что я не могу им долго объяснять, и я ему просто пишу: «Нет, ты не прав». И ему кажется, что я резкий.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Я последний раз видел, кто-то написал про то, что ты родственник Виктора Зубкова, и ты очень резко ему что-то ответил.
ЕВГЕНИЙ ГОРДЕЕВ: Я не знаю, что я ответил, но тема эта не комментируется, к сожалению. Нет, здесь вопрос только в том, что есть люди, которые хотят зацепить, а есть люди, которые действительно имеют своё мнение. К сожалению, я не могу понять, кто есть кто, и получается, что я резко отвечаю.
Я никогда не пишу никому матом, как один известный предприниматель, которого я очень сильно уважаю, просто понимаю, что это у него специфика. Но опять же, я бы с удовольствием сделал ограничение у себя в Facebook, чтобы мне могли писать только друзья.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: В смысле, комментировать?
ЕВГЕНИЙ ГОРДЕЕВ: Да.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Это же легко сделать.
ЕВГЕНИЙ ГОРДЕЕВ: Да, это легко сделать, но ты не представляешь, что вот из 100 человек, которые мне напишут, один найдётся интересный. Это может быть программист, который сам не ведая о своих способностях, о своей экспертизе, напишет какой-то комментарий, и я понимаю, что человек реально разбирается и начинаю с ним общаться.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Эта публичность помогает в бизнесе?
ЕВГЕНИЙ ГОРДЕЕВ: Она очень сильно помогает. Я долго сомневался в принципе, раскачивать эту тему или нет. Ты всегда можешь писать только для друзей и общаться только с друзьями. Но когда у тебя возникает вопрос, любой вопрос от житейских до профессиональных, ты можешь его задать в Facebook, и глобальный разум за тебя начинает этот вопрос решать.
Все менеджеры знают, что, если возникает вопрос, нужно прийти ко мне. Я пишу пост, и мы получаем десятки ответов, рекомендаций, что делать дальше. К сожалению, бывает, ты пишешь что-то, тебе это реально важно, а приходит какой-то тролль и начинает что-то писать. Ты не можешь сидеть как машина и фильтровать. Если вижу, что человек просто тролль, его баню. Опять же, фактор времени: не можешь долго всем объяснять, разжёвывать и т.д. Вот эта безапелляционность вредит. Я бы, конечно, хотел быть более мягким и сдержанным, не грубить никому, но, к сожалению, не получается.
Если б я общался только на закрытые темы с друзьями и друзьями друзей, то было бы намного более спокойное общение, но тогда бы я упустил возможность общаться с какими-то новыми, реально гениальными ребятами. У нас в интернете такие есть самородки! Иногда человек в 20 лет умеет так программировать, создавать, рисовать, что понимаешь: надо с ним общаться и дружить.
ОЛЕГ АНИСИМОВ: Последний вопрос, насколько Россия вообще пригодна для бизнеса?
ЕВГЕНИЙ ГОРДЕЕВ: Мне не с чем сравнивать, потому что я с 17 лет делаю бизнес только в России, и не представляю, как делать бизнес в других странах, но, я думаю, если не пытаться, условно говоря, перехитрить самого себя, и марафон некий соблюдать, то есть не пытаться быстро заработать, то в принципе Россия позволяет достаточно комфортно делать долгосрочный бизнес.
У меня, например, по многим проектам (даже партнёры некоторые удивляются) планы на 10-20 лет. Потому что я верю, что в России после того, как мы научимся, наконец, что-то производить, кроме горюче-смазочных материалов…
Это я сейчас утрирую на самом деле. За 20 лет мы сделали большой шаг вперёд, и если мы сделаем ещё таких 2-3 шага вперёд, то у России очень большой потенциал в нашем регионе. Потому что исторически мы находимся между Европой и Азией, и как связующее звено, можем почерпнуть и там, и там, и передавать между этими частями суши.
